понедельник, 23 марта 2009 г.
Какой я цветок?
Твой цветок - королева улыбок гербера,
самый яркий и жизнерадостный цветок, открытый миру, как ромашка, и, как
большой подсолнух, тянущий свои тонкие лепестки к солнцу.
Как и
твой цветок, ты обаятельна и жизнелюбива, свободна от предрассудков и
немного ветрена. Ты авантюристка, бесконечно верящая в чудеса, твой
девиз "Все будет хорошо - я узнавала!", а потому тебе всегда дует
попутный ветер. Главное, чтобы в вазе всегда хорохорилась
апельсиново-рыжая, красная или лиловая гербера.
Поплачем..
29.01.2009 в 01:37Пишет .Кристоф.:
*Кот в культурном шоке*
я искренний поклонник ГП, но ЭТО... искренне надеюсь, что это такой милый стеб -__-
28.01.2009 в 16:54Пишет Sindani:
Демон Мелиорация
28.01.2009 в 20:20Пишет Джон Ди:
На работе не читайте, умоляю!
А то начальство не поймет, отчего вы хрюкаете под столом.
28.01.2009 в 15:49Пишет Scal:
Всем поклонникам ГП читать обязательно!
ССыль на журнал мне кинули в аську, прочитав первые несколько строк мну тихо сползла под стол от попытки не заржать на весь офис, ибо перл на перле и перлом погоняет. Каждую строчку так и тянет откомментить в общем вот - источник mashka-l.livejournal.com/132104.html
а вот сам текст:
пишу сквозь слезы... строчки расплываются... Прислали тут прекрасное.
А точнее - готичное, романтичное, и, бл.., куртуазное.
Какие вампиры - вот они, роковые мужжшыны - Волан-де-Морт и Гарри Поттер. И не менее роковая женщина по имени Мелиорация.
В общем, это не просто афффтар. Это всем афффтарам афффтар.
Тихо-мирно плакаю в уголке.
www.hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php?fid=32239...
UPD: Фик, кажется удалили. Вот вам сохраненный вариант, поплачьте и вы
РОКОВАЯ ЛЮБОВЬ ТЬМЫ
Молодая студентка приезжает в Хогвардс не зная что у нее есть особенные способности Тьмы! Но встреча с Волан-де-Мортом приведет к трагедии... Это мой первый фанфик, несудите строго. Написанно без учета шестой книги! (Melissa)
Глава 1. Начало Пути.
- Я буду любить тебя вечно!!!
Дикий вопль разорвал сладостную полуявь моего последнего сна. Я грациозно подскочила как ошпаренная, и уже в полете, открыла глаза. Опять этот сон... третий раз за неделю и уже пятый за эту ночь!
В заросшем благородной тиной и белесыми кувшинками прудике, с берега которого я возращалась в реальность, что-то мелькнуло. Я присмотрелась и увидела там свое заспанное, но от того еще более прекрастное отражение. Длинные черные волосы, чуть просвечиваясь на солнце, неспадающими прядями стурились по моим щекам, лбу и фиалковым глазам цвета сердолика, щеки немного припухли после сна, но оттого лишь более оттеняли тонкий римский нос, как будто перечеркивающий лицо на верхнюю и нижнюю половины. Дальнейшие части тела, кроме лица, также не оставили бы равнодушным любых зрителей - стройная грудь третьего размера, талия ширеной меньше фута и длинные покатые ноги. Прибавьте к этому непринужденный вечерний макияж - иссиня-черные тени под глазами и над, черновато-темная помада на тонких аристократических губах (девченки в классе перелопались от зависти - вот чего можно достичь, смешав паприку с гуталином!!)...
Я ласково но с небольшим оттенком превосходительства улыбнулась своему отражению - жалкой копии воплощения совершенства, поправила на спине элегантное черное платье-корсет и отошла от пруда в дом.
Мама в кухне устало гладила мое любимое черное кожанное платье. Она устало взглянула на меня. Мне показалось, что в глубине ее глаз за бездонной материнской любовью промелькнула зависть, плохо скрываемая ненавистью.
- Мелисса, я приготовила на завтрак сваренные вкрутую кроманьоны под соусом тартар, к тебе почтальон приходил! - медленно ответила она.
Родители назвали меня Мелиссой, но сама я предпочитаю называться Мелиорацией, с тех пор как прочитала книгу про древнегреческих демонов. Мне нравилось, как музыкально, и вместе с тем зловеще это звучит - "Мелиорация Дарк". Затем я немного удивилась, но что поделать, почтальон тоже мужчина. Может быть он заметил меня у пруда и влюбился. За последний месяц толпа поклонников чуть не сломала мой забор крестиками.
- Передал какой-нибудь презент? - обрадовано спросила я, скрывая законную гордость под маской равнодушия.
Мать в молчании передала мне стопку писем. Ну что ж, даже мне случаеться ошибится.
Тринадцать (мое любимое число, кстати) писем от поклонников сразу отправились в мусорную корзину. Вообще я считала их ниже своего достоинства читать, в последний раз делала это лет пять назад. Но вдруг одно из них привлекло из корзины мое внимание. Оно было тяжелее остальных раз в пять, наверное, около пяти футов, и конверт был из какого-то древнего картонного пиргамента желтого цвета с зелеными чернилами. Я сразу поняла, что это мой шанс и начала собирать вещи. Вообще-то, обычно туда не берут 16-летних, но мой не сомненный талант и особые способности, наверняка, привлекли к себе внимание.
Родители неадекватно отнеслись к моему намерению покинуть их скрупулезную жизнь и уехать учиться в старейшей и единственной в Англии школе чародейства и волшебства. Но я решительно закинула на плечо изящную черную сумочку с серебряными черепочками на застежках и своим гардеробом и макияжем и решительно покинула дом, оставив в двери аккуратную сквозную вмятину, от своего коблучка.
Нужную платформу я нашла сразу. Мне указал на нее вежливый молодой полисмен в потрепанной мантии поверх мундира, чем сразу вызвал у меня мысль о магии. Он все время косил на мое декольте, но я была в хорошем настроении и не стала лепить ему пощечину.
Медленно опустившись на свое свободное место, я стала рассматривать пейзаж за окном. Леса и луга сменяли друг друга в бешенной свистопляске. Черезчур зеленая зелень на ветвях деревьев вселяла в меня мрачные мысли о безвоздарно потерянных годах юности. Засмотревшись, в купе вдруг вошел какой-то студент.
- Здравствуйте! - пунцовыми от смущения глазами посмотрел на меня вошедший.
Мне сразу бросились в глаза его очки и девушка, вкатившаяся за ним в купе вместе с парнем. Парень был не естественно рыжего цвета. А удивительнее всего был шрам, который пересекал его лоб, как пьяная молния. Все трое, выглядели немного ошалевшими от моего ослепительного макияжа.
- Ну садись, раз пришел! - учтиво, но с некоторой ноткой превосхождения отвечила я. Я была не далека от истины - мальчик, который оказался легендой школы, и просто милым мальчиком Гарри влюбился в меня по уши. За долгие годы жизни я уже научилась разбираться в таких вещах. Мысленно поставив еще один крестик, я снова повернулась к окну, тщательно скрывая, как мне интересно поскорее стать самой сильной волшебницей.
Поезд тронулся, оглушив встречающих мягким гудком. Его звучание, тоже навеивало на мысль о чем-то волшебном.
Рон (а именно так я выяснила, что его звали) не удержался и гулко ткнулся носом в кофейный столик.
- А ты очень изменился за лето! - удивленно посмотрел на него Гарри.
Сам он тоже изменился. Стал выше и стройнее, волосы перестали оттопыриваться во все стороны и немного прилизались, глаза теперь казались больше за круглыми стеклышками, а зеленый взор обволакивал и уносил. Впрочем, я в него не смотрела. Герми нежно погладила Рона по носу волшебной палочкой, и кровь перестала заливать поркет.
Дверь в купе открылась, и вошла троицца юнных волбешников.
- Как ты изменился, Малфой! - ошеломленно всхлюпнула Герми.
Высокий светловолосый мальчик холодно посмотрел на текущих пассажиров. Он дествительно выглядел странно - черная челка резко пересекала высокий чистый лоб, почти закрывая глаза. Поверх черной мантии нежно свисал розовый шарфик, на котором красовались три одинаковых значки "Поттер - лох!" За ним нависали два громоподобных тела - мне сказали, что это Крэбб и Гойл.
До Хогвартса ехали в полном молчании, не считая перебранки Грэбба с Роном и небольшой магической стычки.
Сойдя с платформы, я увидела гигантский облупленный замок, возвышавшийся на грандеозном холме. Он был выдержан в готическом стиле, на башнях развивались разноцветные флаги, нас встретил какой-то великанистый толстяк с черной бородой и носом-картошкой.
- Как доехали, Гарри? - забасил он.
Меня удивило, его странное участие в Гарри, когда рядом стояла я. Возможно у него не все в порядке...
- А у нас новая ученица! - рассказал Гарри и почему-то очень покраснел. Ну наконец-то все рассталось по местам.
- Круто! Как доехали?! - оскоблился Хагрид. Зубы у него были цвета слоновой кости, но он не заметил, как я скривилась.
- Ничего! - мило прощебетала я и невынужденно взмахнула полторадюймовыми ресницами.
Мы подошли к воротам, где нас встречал сам Дамблдор. Он тепло, по отечески обнял меня (почемуто зарывшись при этом очками-полулуниями куда-то в декольте) и сказал:
- Добро пожаловать в Хогвартс, Мелиорация Дарк! - усмехнулся он.
Меня очень обрадовало, что он назвал меня по правильному.
- Вообще-то, у нас учатся с первого курса и там же распределяются, но имея такие способности мы возьмем тебя сразу на шестой!
Я смущенно зарделась, постаравшись при этом не испортить белоснежные румяна, и у моих ног расспустилась черная, как воронье крыло, роза. Я всегда знала, что подобные проявления чего-то непонятного были чем-то исключительным.
Дамблдор снял с головы расприделительную шляпу и пригласил меня сесть на удобное железное кресло в виде огромной летучей мыши. Как только он вогрузил на меня шляпу, шляпу снесло будто торнадом в урагане зеленых искр, шляпа врезалась в противоположную стену, сползла на стол, задымилась и рассыпалась в пылью. В воздухе остались гореть синим пламенем слова "Слизирин". Директор выглядел удивленным, но улыбавшимся.
- Да, ты действительно исключительная девушка! - растерянно сказал он и ушел.
Глава 2. "Поттер - лох!"
Проведя небольшие тесты, учителя обнаружили у меня некоторые особенности - я свободно могла летать, телепортироватся на три милли, разговаривать с животными, убивать их взглядом, получать огонь из пальца, читать закрытые книги, регенерироваться с дикой скоростью и с первого взгляда определять, что ко мне неровно дышат. Кроме того я колдовала без волшебной палочки и видела пророчества. Это не всегда проявлялось дома, потому что кругом были маггловские подавляющие ауры, но теперь развернулось на целую катушку, и я даже сама удивлялась.
незабыть написать, в этой главе, должно быть, как меня обидел Поттер
Наутро я вышла из своей башни, все еще накручивая в голове особенности вчерашней сцены. А мне он еще казался симпотичным. Светлые маги удивительно тупы - они только и делают, что мораль, за которой ничего не стоит. Но все это я мигом забыла, как только увидела над Хогвартсом рассвет.
Над западной бащней, где располагался Когтерван, поднималось огромное, круглое, оранжевое солнце. Оно разливалось по небу, как желток по жаркому омлету, заполняя своим наполненным светом половину небосклона. Над горизонтом плыли облака, распускавшиеся в ярко розовые цветы, подсвеченные солнцем, проплывавшим за ними, такими нежными и красноватыми в этот час, в который все люди еще спали, и зрелище было только для меня. Вокруг расстилался холм, на котором стоял замок, и склоны его были покрыты травой и первыми пурпурными лучами. Казалось, что я плыву в безбежном океане цвета, зрелише приводило меня намысли о кровавых реках смерти. Мне нравилось стоять и смотреть на это многолепие красок, и даже стены замка казались более мягкими от нее. Я смахнула с левого глаза слезинку рукавом и расчуствовано пошла в дом примерять новое скромное учебное платице из черного бархата с кожанной бахромкой.
Глава 3. Избранная.
Наконец то наступил первый урок. Все вокруг удивлялись, потому что против обычного это было зельеварение с грифиндорцами. Я шла на него с внутренним трепетом, потому что про великого Снега мне уже нароссказали. Рядом тусовался Поттер со своими грифиндорскими дружками и меня начинало трести от ярости. Профессор влетел в кабинет с третьим звонком, его хищная мантия развивалась, как крылья птицы, а взгляд горел ярко-черными глазами.
Он произнес плазменную речь о зельях, задал домашнее задание на дом (столько мне еще никогда не задавали!), потом снял со всех гриффиндорцев по 20 баллов (ура!) и расспустил класс.
- А вас, Дарк, я попрошу остаться!!! - неожиданно теплым голосом произнес он, захлопывая дверь.
- Вы пре лестны в вашем платье, с ходу начал он к делу, я должен вам кое-что разсказать!
- Да, учитель? - я глупо хлопала глазами потому что поняла, что весь урок зельев затевался ради меня.
- Скажи мне, откуда, как ты думаешь, у тебя такие способности? - спросил профессор Снейп, загадочно ухмыляясь.
- От рождения! - скромно подтупилась я. Конечно же, я насквозь видела его обаятельную улыбку, профессора спят и видят, как бы меня соблазнить. Но не на ту попали, хотя он и был красив как сама смерть.
Снейп встряхнул голову, будто отгоняя мои черты.
- Да потому что твой отец был Фестралом, то есть Верховным Демоном Смерти В Высшем Круге Астрала! - разъяснил он. - Дамблдор не хотел тебе рассказывать, но я решил.
От мыслей мне стало не по себе.
- Но мама всегда говорила, что его убил маньяк, когда мне был всего год!
- Она солгала, чтобы не шокировать тебя. На самом деле он погиб в схватке с тем, о ком ты наверняка немало слышала... С Джеймсом Поттером!
Мой разум с мятением помутнился. Отец этого тупого, циничного болвана... Теперь я знала, что я наполовину фестрелла и действовать надо было ришительно.
- Я надеюсь на твою разумность! - подмигнул Снеп. - Аристарх Дарк был моим лучшим другом, и его гибель ужасна! в его глазах промелькнул намек на слезы.
- Конечно же, я не собираюсь вымещать дела давно минувших дней на сыне! - почти правдоподобно ответила я, но мы друг друга явно поняли. К тому же, у меня появился план.
На ближайшем уроке демонологии я подошла к профессору Флитвику и попросила у него разрешения взять из библиотеки запрещенную книжку про вызов демонов. Он сначала не хотел, но мне пришлось пустить в арсенал свою ослипительную улыбку и даже немного приобнять бедного старичка ногой. Он растаял, и дело было в шляпе.
Я зашла в библиотеку - покрытую мраком залу с пыльными книгами по бокам. библиотекарша не хотела давать мне книгу, но Флитвик посмотрел на нее с сильным душевным умилением и она дала. книга весила около тринадцати фунтов, была покрыта полутрадюймовым слоем пыли, буквы в ней были написаны кровью девственниц, а обложка была покрыта шипами и сухожильями.
Я притронулась к пыли веков и почуствовала себя странно. Вдруг книга издала странный мелодический звон и раскрылась напополам. Я пораженно застыла, увидев номер старницы: шесьсот шесдесят шесть. Ярким светом засветились буквы, написанные на древнем готичесом алфавите.
"abs a humiditate a daemone afflatus a dorso a fronte a natura abhorrens"!!!!! прозвучал могильный голос.
Я ничего не поняла, поэтому вырвала из книжки страничку на память и собиралась уходить, но по библиотеке откуда-то пронесся смерч ветра. Книги с деревянным стуком попадали с полок. Раздался не естественный хохот, и в глубине библиотеке медленно прозвучало имя Волан-де-Морта. Я не испугалась, но виду не подала. и направилась к выходу из зала. Там в углу медленно стонал треснутый книжкой Малфой.
- Следил за мной?? я пнула его острым отточенным движением каблучка.
- Прости! заныл он.
Я вздохнула и пошла дальше. Библиотекарша удивленно спросила:
- Уже уходишь, деточка?
Старая карга! Да какая я ей деточка?? Я удержала на лице отстраненное выражение и грациозно кивнула.
Старуха пошла ставить книгу на место. Но приближался Хэллоуин.
Глава 4. Момент истины.
Над Хогвартсом смыкалось. Холодная Хэллоуинская ночь была такой холодной, что старый балван Хагрид пытался растопить свою сторожку и сжег ее. Намечалось официальное празднование, и все студенты ужесидели в Большом зале, запасаясь выпивкой. Я получила множество преглашений, но никак не могла выбрать, кому отказать. Поэтому в итоге я просто пошла посмотреть, на всякий случай надев свою новую кожанную мантию с глубоким вертикальным вызрезом снизу. Она очень шла, к моим глазам и перстню из янтарного халцедона, который ярко светился даже в темноте и обладал потустаронними свойствами, о которых мне намекал Снейп, который его мне подарил в первый же день занятий. Скромное серебрянное колье, струилось по моим полуобнаженным плечам, оттеняя своим сиянием мою бледную кожу, поколыхиваясь при каждом шаге. Вечеринка была почти в самом разгаре. Рон уже напился и теперь пошло обнимал Гермиону, которая вяло отмахиваясь, стараясь при этом обратить внимание Гарри, но увидев меня, поперхнулся ее волосами и смущенно профукал мое имя. Дамблдор заплетающимся языком подливал в стакан Магонагал, умаляя ее станцевать на столе. Она отбрыкивалась, но в ее глазах светилось желание уединиться.
Вдруг Гарри подошел ко мне и протянул яркую розу. Ее сияние ослепило меня, но ненадолго. Я возмущенно выкинула ее в даль, в полете она скользнула по лицу Малфоя, и он опять принялся рыдать.
- Мелисса, почему ты отвергаешь меня?? взмолился очкарик.
Я отчеканила: Называй меня Мелиорацией, ничтожество. И ударила Поттера под дых. Мне так хотелось растаптать на месте его, отец которого убил моего отца! Но Дамблдор не понял бы этого, и мне приходилось скрываться.
В освещенном изменчивым светом темном и накуренном углу братья Рона ели дыню. Косточки дыни от времени взлетали и устремлялись преподавателям в нос. Братья веселос меялись. Перед ними на столе по-сиротливому торчала одинокая бутылка, окружонная пустыми бокалами. Я стрельнула на них глазами и села в одиночестве. Я мысленно подумала, что похожа на эту бутылку, так же одинокую среди этих тупых мужланов. Сравнение мне понравилось, и я написала стихи:
Одинокое величие бутылки на столе
Так похоже на мое сияние во тьме!
Я способна пережить любви пылающий огонь,
Но такое одиночество рождает только боль!
Я не жду на коне ослепительного принца,
Только в вековечной Тьме любовь моя таиться!
Так за что мне суждено жить в обыденности этой,
Когда душа моя пылает аметистовой химерой?
Все стоя апладировали мне, а потом напились и упали. Я поняла, что настал момент истины. Я вызову дух своего отца и подробно с ним поговорю, чтобы знать что делать. Никто не потревожит меня, я поднялась на самую высокую астрономическую башню Хогвартса и достала из декольте растрепанный пергамент и прочитала заклинание.
Воздух вокруг заколыхался и пошел крупной рябью. Яркое фиолетовое с черными и пурпурными прожилками пламя взметнулось по всему замку и разлетелось ослепительным кругом диаметром в полмилли. Глубинный рокот земли сотряс подножие скалы. Небеса сжались в испуганную точку и взорвались вихрем сияющих звезд.
Я поспешно открыла глаза. Всё исчезло. Передо мной стоял Волан-де-Морт.
Глава 5. Волан-де-Морт.
Я стояла на крыше склепа заброшенного кладбища и смотрела в даль. Его просторы устелали изящно погнутые кресты в перемешку с замшелыми дубами и плитами. Солнце уже зашло, поэтому свет и тень причудливо перемещались повсюду. Волан-де-морт удивленно повернулся ко мне с пылающими глазами. Его бледное лицо изящно вырисовывалось на фоне мрачного потусторонего неба. Узкий нос, глаза-щелочки и высокий лоб, переходящий в переносицу - все было прекрастно. Голос оказался неожиданно глубоким.
- Кто ты, прекрасная?
Его глубокий нездешний голос проникал в самую сущность меня, заставляя трепетать до поджилок. Я раскрыла губы, чтобы ответить, но он был настолько прекрасен что слова застряли у меня в самом сердце.
- Не отвечай... - помедлил он. Я и так знаю. Ты Мелиорация Дарк, о которой говорилось в пророчестве!!!
Я застыла на том же месте, неподвижная, как статуи, украшавшие собой крышу склепа. Только моя мраморная кожа была гораздо белее их пыльного мрамора. Неужели это тот самый лорд Волан-де-Морт, великий волшебник, находившийся на слуху у всего волшебного мира, с которым сражался мой отец плечом к плечу? Как он прекрасен! Я почуствовала как не знакомое чувство возникает в самом сердце моей души и яркой волной разлевается от макушки до пят... Я почувствовала, что мир узкользает у меня из под ног и медленно опустилась на землю, но тут чьи-то сильные руки подхватили меня у самой земли. Это был он...
- Ах! - я сделала вид что пытаюсь вырватся, хотя на самом деле не желала этого всей душой. Темный Лорд, как будто понял меня с полу слова, потому что он не стал изображать удивление, как толпы моих поклонников, а крепко обнял и заглянул в мои глаза.
- Твой отец много рассказывал о тебе... - улыбнулся Вольдеморт. - Тебе было суждено стать невестой Тьмы еще до рождения, и вот ты тут.
Я разтаяла. Но не удивилась, потому что в глубине души всегда знала, что мне суждена более великая судьба, чем та которая меня влачила все это время. Я обняла его в ответ и слилась в страстном поцелуе. Его руки, напоминали длинные цепкие леаны, которые не отпустят меня до скончания века, а красные глаза пышили жаром. Наконец-то я поняла свое призвание...
Я думаю, умные читатели и так поняли к чему шло дело, поэтому описывать ничего не надо. Через время, показавшееся мне без конечным блаженством, он убрал свои губы и нежно на меня посмотрел. Во взгляде его читалась не высказанная просьба.
- Да,мой лорд... - ответила я.
- Я тоже должен исполнить свое предназначение! - воскликнул Вольдеморт. - И ты мне в этом поможеш.
- А я должна отомстить, - понимающе кивнула Мелиорация.
- Кровавый Гарри Поттер должен предстать передо мной и встретить свою смерть. Он принес слишком много боли и страдания нам.
Ее глаза наполнились слезами. О, как она понимала этого прекрасного Темного Мага... его скорбь и печаль...
- Да, мой повелитель - сказала она. - Я сделаю это... для тебя, для себя и для моего отца... - не теряя времени, Мелиорация перенеслась обратно в Хогвардс. Ее вела жажда мести, смешавшаяся в недрах ее души с обжигающей страстью.
Глава 6. Поединок.
Я шла по Хогварсту, как не в чем не бывало, хотя глаза мои горели синим пламенем. Утром все спали, потому что Рождество как раз кончилось, но важнее было вытащить Поттера из кровати и завершить свою миссию. Сперва я зашла домой, чтобы сменить потускневшее за ночь серебрянное колье и надела изящное двенадцатирядное ожерелье из черного агата, обрамленного в драконью кожу. Идиотский портрет сначала не хотел пускать меня в комнату гриффиндорцев, но я помнила о своих открывшихся силах, поэтому сверкнула на нее глазами, бумага затлела и изпепелилась.
Когда я вошла, Поттер посмотрел на меня заспанными глазами. Сперва он снова показался мне жалким, но когда я взглянула в его глаза, теплые, как изумруды, поняла, какой страстью и незбывшейся надеждой они горят. Впервые я подумала, что у него тоже есть какие-то чувства, что меня удивило. Я, попыталась отогнать от себя эти мысли, и решительно обратилась к нему: "Пошли!"
Он посмотрел на меня вне доумения.
- Куда? - удивился он.
Мне срочно надо было что-то придумать. Поэтому я нахмурилась и выдала:
- Тебя зовет Дамблдор, хочет поговорить с тобой о будующем.
Он захлопал глазами и стал смотреть:
- Но почему на крыше?
Его тугодумность начинала меня бесить. Наверное, он заметил, как мое лицо меняется не в лучшую сторону, поэтому замолчал и покорно поднялся с кровати на ноги. Я решила, что он на правильном пути, и даже дала ему одеться.
В гостиной сидел Снейп, ьуравя меня черным взглядом. Он увидел Поттера и понимающе ухмыльнулся. Я послала профессору последний в его жизни воздушный поцелуй, потому что отныне пренадлежала только моему суженному Волан-де-Морту.
Я схватила Поттера за руку и грациозно выскользнула из гостинной, и понеслась, по коридору грациозно как лань. Этот тюфяк еле успевал за мной, но его взгляд пылал такой же нежностью и страстью как до этого.... кажется он все не так понял.....
Мы прибежали наверх, где уже сиял вне земным светом портал.
-А где же Дамблдор? спросил Поттер и пораженно огляделся. Я улыбнулась своей самой коварной улыбкой, приобнела Гарри ножкой чтобы уж точно не вырвался, и затащила в портал.
Волан-де-Морт радостно улыбнулся, увидев меня. Он надеялся и его надежды оправдались.
- Предназначению суждено свершится сегодня! - воскликнул он. - Ты привела его. Он умрет как полагается убейце твоего отца!
Мои глаза судорожно стинсулись. Но Поттер внезапно шагнул вперед и прошептал:
- Пусть ты привела меня сюда, но я все равно люблю тебя. И я докажу тебе это, дорогая Мелли.
Мои глаза растаяли. Мелли?...... меня никогда никто так не называл.... Он любит меня?? но как же Волан-де-Морт?... Но Гарри же убил моего отца, я не должна!... тем временем они начали сражатся и лес озарился переливами вспышек всех цветов радуги и грохотом грома.
- Круциатус! закричал Волан-де-морт, и тело Гарри судорогой свернулось в комке. Но он встал и продолжил свои храбрые, но глупые попытки обезаружить Лорда Экспилиармусом... я видела, что он не может пересилить свое добро, чтобы произнести запретное заклинание, которое спасло бы его... И это меня чем-то тронуло за душу, я не могла уже без слез смотреть как два этих отважных, великих мага убивают себя... я знала, что ктобы не победил, мое сердце на всегда будет разбито.
Но тут я вдруг увидела как на конце палочки Ворлан-де-Морта зарделось заклинание Авада Кидавра!! Мои глаща наполнились слезами, я рухнула на асфальт и завопила:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!
Нечто исторгнулось из меня и пронислось в сторону неба. Яркая черная точка в зените затмила солнце, покрылась трещинами и лопнула, разорвав ткань реальности. Меня окружили призрачные фигуры... и у всех были фиалковые глаза. Я поняла что вокруг меня развернулся Высший Круг Астрала - способность, которая была у меня врожденная, так как я Фестрелла. Но я, ничего о ней не знала. Потусторонний ветер, раздувал мои волосы и мне казалось что они закрывают полнеба. Потом он донесся до Гарри и Волан-де-морта, и они будто застыли на месте, а потом рухнули на взничь.
- Я буду любить тебя вечно!!! - воскликнули оба.
Я с ужасом увидела как их прекрастные глаза тухнут в предсмертной судороге, а через мнгновение оба закрылись навеки. И тогда я исторгла свой крик повторно.
Сердце мое разрывалось от горя, и я понела, что никогда больше не смогу существовать в этой реальности. Тут я почуствовала как один из призраков с глазами трогает меня за плечо.
- Теперь твоя судьба быть с нами, сестра! Воскликнул он. Они подхватили меня и понесли к черной сияющей точке.
КОНЕЦ....
Casshern 27.01.2009 Эээ, я даже и не понял - это был стеб?
hellada 27.01.2009 "несудите строго" - не судите... пишется раздельно...
"Написанно" - с ОДНОЙ буквой Н...
а вообще хотя бы ошибки исправьте, пожалуйста... читать невозможно совершенно!
Melissa 27.01.2009 hellada
Нельзя цеплятся за форму чужих фиков! Главное искренность!!!
Levian N. 27.01.2009 Мелиорация (лат. melioratio) - комплекс организационно-хозяйственных и технических мероприятий по улучшению гидрологических, почвенных и агроклиматических условий с целью повышения эффективности использования земельных и водных ресурсов для получения высоких и устойчивых урожаев сельскохозяйственных культур. Мелиорация отличается от обычных агротехнических приёмов длительным и более интенсивным воздействием на объекты мелиорации.
Мелиорация состоит из двух этапов - строительного и этапа эксплуатации. Строительный этап заключается в проектировании и строительстве мелиоративной сети с использованием специализированных мелиоративных машин. На этапе эксплуатации проводится постоянная оценка состояния мелиоративных сооружений и их соответствия постоянно изменяющимся условиям эксплуатации, а также поддержание мелиоративных систем в работоспособном состоянии, их адаптации к изменяющимся условиям.
(с) Википедия.
Melissa 27.01.2009 Levian N.
Ненадо тут цитатами сыпать, мне в классе сказали, что это про демонов! И какая разница если звучит красиво???
Lula 27.01.2009 Ужас какой)
Аноним 27.01.2009 Как мило )) Так и тянутся руки откомментить. Каждую строчку. По восемь раз. Со зверской жестокостью. ))
Melissa 27.01.2009 Аноним
Если критика канструктивная, я всегда рада!! Только про жестокость я не поняла. Если напишите, буду рада почитать!
muy 27.01.2009 Что за бред?! Извините, но не понимаю...
Casshern 27.01.2009 Так. Это не стеб. А счастье было так близко. Дорогая Melissa не пишите больше такой фигни. Или хотяб давайте комунить почитать перед тем как выкладывать. Лучше родителям. Серьезно. Даже для фанфиков по ГП это уже чересчур. Тут ТАКАЯ Мери-Сью, каких я давно не видел.
"Я ласково но с небольшим оттенком превосходительства улыбнулась своему отражению - жалкой копии воплощения совершенства, поправила на спине элегантное черное платье-корсет и отошла от пруда в дом.
Мама в кухне устало гладила мое любимое черное кожанное платье. Она устало взглянула на меня. Мне показалось, что в глубине ее глаз за бездонной материнской любовью промелькнула зависть, плохо скрываемая ненавистью..." Не, я понимаю, подростковый возраст и все такое, но комплексы надо давить.
Концовка по идее должна была выдавить слезу, но вызывает смех.
ЗЫ. Макси это когда много (не вкурсе скольку на хоге нужно знаков на макси, но один фиг у вас мини).
ЗЗЫ. Мелиорация к демонам не имеет никакого отношения. Вам напи@#или.
Arrau 27.01.2009 Уплыла под стол в диком ржаче и перепугала хохотом всех домочадцев!
Никогда еще мне не доводилось поржать над ангстовым романом)))
ЭТО шедеврально в своей ангстовости)))Одна Мелиорация чего стоит - демоническое, блин, древнегреческое имя! Нос, делящий лицо на верхнюю и нижнюю половины! Эмо-Малфой! Пунцовые от смущения глаза Поттера! Белоснежные румяна! Оскоблившийся ХАгрид вообще поразил мое больное воображение до глубины души)))Да к тому же обнятый ножкой "бедный старичок" Флитвик *ROFL* Ржунимагу, аффтар жжот пеши исчо! Мелиорация)
Все на цитаты!
ЗЫ: Если это был стеб - то качественный. Но ошибки все же исправьте, дорогая... Мелиорация. Гыыыыыыыыыыыы)
Arrau 27.01.2009 Так, поток эмоций схлынул, постараюсь критиковать конструктивно.
Во-первых - море ошибок грамматических/орфографических/пунктуационных. Есть такая замечательная штучка у нас, магглов, - Word называется. Помогает, знаете ли.
Во-вторых - Стилистика хромает. И куча недочетов по магической и описательной части.
В-третьих - Мери-Сью-Мелиорация-Мелисса. Героиня вызывает только смех, не более. Мелиорация - это работы в сельском хозяйстве, не помню, в чем они заключаются, но все же - это не древнегреческий демон! Я Вам как человек, на Греции помешанный, говорю!
В общем, или ищите хорошую и терпеливую бету, которая превратит ЭТО в чудесный стеб, или не пишите ТАКОЕ больше.
Chili 27.01.2009 "талия ширеной (ширИной) меньше фута"
1 английский фут = 12 дюймов = 1/660 фурлонга = 30,480 сантиметров, или 0,30480 м. У вашей героини нет внутренних органов?
1 дюйм = 2.54 сантиметра. Полтора дюймовые ресницы (3,81 см) - это слишком жестоко для бедной девочки, как она веки-то поднимает?
Даже в мире ГП ваше творение и не претендует на достоверность. Это ведь не слишком сложно - проверить незнакомые слова и термины в словаре. Не сочтите за тяжкий труд и проделайте это.
Melissa 27.01.2009 На этом сайте, всегда смеются над новичками?? Я же написала что это мой ПЕРВЫЙ фик!! Мне просто понравились эти образы, вот я их и описала!
Arrau 27.01.2009 Мелисса, здесь не смеются, здесь указывают на ошибки. Или у Вас настолько болезненное самолюбие?
Levian N. 27.01.2009 Не хамите, будьте любезны. Если человек привёл цитату, это не значит, что у него было намерение вас оскорбить.
Casshern 27.01.2009 Melissa
Здесь довольно нормально относятся к новичкам. Но вы написали бред. Вообще советую почитать "Несколько слов о Мери Сью" (тут правда на тему сейлормуны, но прокатит.)
www.darkkingdom.ru/recens/mery.html
и "Мери Сью и все-все-все." Уже на ГП.
www.maggiesmith.narod.ru/tolli.htm
ЗЫ. Найдите бету с линейкой.
Chili 27.01.2009 Автор, в первую очередь, должен уважать читателя и не выставлять произведение, не проверенное им самим, буквально вдоль и поперек.
А то, что это ваш первый фик, должно было лишь подстегнуть вас в данном вопросе. Уверяю вас, на этом сайте далеко не всегда смеются над новичками, в вашем профиле указано, что вы давно обитаете на этом сайте, поэтому должны были заметить это. Вот только авторами отчего-то лучше воспринимаются для понимания своих ошибок именно ироничные замечания.
URL записи
URL записи
URL записи
URL записи
*Кот в культурном шоке*
я искренний поклонник ГП, но ЭТО... искренне надеюсь, что это такой милый стеб -__-
28.01.2009 в 16:54Пишет Sindani:
Демон Мелиорация
28.01.2009 в 20:20Пишет Джон Ди:
На работе не читайте, умоляю!
А то начальство не поймет, отчего вы хрюкаете под столом.
28.01.2009 в 15:49Пишет Scal:
Всем поклонникам ГП читать обязательно!
ССыль на журнал мне кинули в аську, прочитав первые несколько строк мну тихо сползла под стол от попытки не заржать на весь офис, ибо перл на перле и перлом погоняет. Каждую строчку так и тянет откомментить в общем вот - источник mashka-l.livejournal.com/132104.html
а вот сам текст:
пишу сквозь слезы... строчки расплываются... Прислали тут прекрасное.
А точнее - готичное, романтичное, и, бл.., куртуазное.
Какие вампиры - вот они, роковые мужжшыны - Волан-де-Морт и Гарри Поттер. И не менее роковая женщина по имени Мелиорация.
В общем, это не просто афффтар. Это всем афффтарам афффтар.
Тихо-мирно плакаю в уголке.
www.hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php?fid=32239...
UPD: Фик, кажется удалили. Вот вам сохраненный вариант, поплачьте и вы
РОКОВАЯ ЛЮБОВЬ ТЬМЫ
Молодая студентка приезжает в Хогвардс не зная что у нее есть особенные способности Тьмы! Но встреча с Волан-де-Мортом приведет к трагедии... Это мой первый фанфик, несудите строго. Написанно без учета шестой книги! (Melissa)
Глава 1. Начало Пути.
- Я буду любить тебя вечно!!!
Дикий вопль разорвал сладостную полуявь моего последнего сна. Я грациозно подскочила как ошпаренная, и уже в полете, открыла глаза. Опять этот сон... третий раз за неделю и уже пятый за эту ночь!
В заросшем благородной тиной и белесыми кувшинками прудике, с берега которого я возращалась в реальность, что-то мелькнуло. Я присмотрелась и увидела там свое заспанное, но от того еще более прекрастное отражение. Длинные черные волосы, чуть просвечиваясь на солнце, неспадающими прядями стурились по моим щекам, лбу и фиалковым глазам цвета сердолика, щеки немного припухли после сна, но оттого лишь более оттеняли тонкий римский нос, как будто перечеркивающий лицо на верхнюю и нижнюю половины. Дальнейшие части тела, кроме лица, также не оставили бы равнодушным любых зрителей - стройная грудь третьего размера, талия ширеной меньше фута и длинные покатые ноги. Прибавьте к этому непринужденный вечерний макияж - иссиня-черные тени под глазами и над, черновато-темная помада на тонких аристократических губах (девченки в классе перелопались от зависти - вот чего можно достичь, смешав паприку с гуталином!!)...
Я ласково но с небольшим оттенком превосходительства улыбнулась своему отражению - жалкой копии воплощения совершенства, поправила на спине элегантное черное платье-корсет и отошла от пруда в дом.
Мама в кухне устало гладила мое любимое черное кожанное платье. Она устало взглянула на меня. Мне показалось, что в глубине ее глаз за бездонной материнской любовью промелькнула зависть, плохо скрываемая ненавистью.
- Мелисса, я приготовила на завтрак сваренные вкрутую кроманьоны под соусом тартар, к тебе почтальон приходил! - медленно ответила она.
Родители назвали меня Мелиссой, но сама я предпочитаю называться Мелиорацией, с тех пор как прочитала книгу про древнегреческих демонов. Мне нравилось, как музыкально, и вместе с тем зловеще это звучит - "Мелиорация Дарк". Затем я немного удивилась, но что поделать, почтальон тоже мужчина. Может быть он заметил меня у пруда и влюбился. За последний месяц толпа поклонников чуть не сломала мой забор крестиками.
- Передал какой-нибудь презент? - обрадовано спросила я, скрывая законную гордость под маской равнодушия.
Мать в молчании передала мне стопку писем. Ну что ж, даже мне случаеться ошибится.
Тринадцать (мое любимое число, кстати) писем от поклонников сразу отправились в мусорную корзину. Вообще я считала их ниже своего достоинства читать, в последний раз делала это лет пять назад. Но вдруг одно из них привлекло из корзины мое внимание. Оно было тяжелее остальных раз в пять, наверное, около пяти футов, и конверт был из какого-то древнего картонного пиргамента желтого цвета с зелеными чернилами. Я сразу поняла, что это мой шанс и начала собирать вещи. Вообще-то, обычно туда не берут 16-летних, но мой не сомненный талант и особые способности, наверняка, привлекли к себе внимание.
Родители неадекватно отнеслись к моему намерению покинуть их скрупулезную жизнь и уехать учиться в старейшей и единственной в Англии школе чародейства и волшебства. Но я решительно закинула на плечо изящную черную сумочку с серебряными черепочками на застежках и своим гардеробом и макияжем и решительно покинула дом, оставив в двери аккуратную сквозную вмятину, от своего коблучка.
Нужную платформу я нашла сразу. Мне указал на нее вежливый молодой полисмен в потрепанной мантии поверх мундира, чем сразу вызвал у меня мысль о магии. Он все время косил на мое декольте, но я была в хорошем настроении и не стала лепить ему пощечину.
Медленно опустившись на свое свободное место, я стала рассматривать пейзаж за окном. Леса и луга сменяли друг друга в бешенной свистопляске. Черезчур зеленая зелень на ветвях деревьев вселяла в меня мрачные мысли о безвоздарно потерянных годах юности. Засмотревшись, в купе вдруг вошел какой-то студент.
- Здравствуйте! - пунцовыми от смущения глазами посмотрел на меня вошедший.
Мне сразу бросились в глаза его очки и девушка, вкатившаяся за ним в купе вместе с парнем. Парень был не естественно рыжего цвета. А удивительнее всего был шрам, который пересекал его лоб, как пьяная молния. Все трое, выглядели немного ошалевшими от моего ослепительного макияжа.
- Ну садись, раз пришел! - учтиво, но с некоторой ноткой превосхождения отвечила я. Я была не далека от истины - мальчик, который оказался легендой школы, и просто милым мальчиком Гарри влюбился в меня по уши. За долгие годы жизни я уже научилась разбираться в таких вещах. Мысленно поставив еще один крестик, я снова повернулась к окну, тщательно скрывая, как мне интересно поскорее стать самой сильной волшебницей.
Поезд тронулся, оглушив встречающих мягким гудком. Его звучание, тоже навеивало на мысль о чем-то волшебном.
Рон (а именно так я выяснила, что его звали) не удержался и гулко ткнулся носом в кофейный столик.
- А ты очень изменился за лето! - удивленно посмотрел на него Гарри.
Сам он тоже изменился. Стал выше и стройнее, волосы перестали оттопыриваться во все стороны и немного прилизались, глаза теперь казались больше за круглыми стеклышками, а зеленый взор обволакивал и уносил. Впрочем, я в него не смотрела. Герми нежно погладила Рона по носу волшебной палочкой, и кровь перестала заливать поркет.
Дверь в купе открылась, и вошла троицца юнных волбешников.
- Как ты изменился, Малфой! - ошеломленно всхлюпнула Герми.
Высокий светловолосый мальчик холодно посмотрел на текущих пассажиров. Он дествительно выглядел странно - черная челка резко пересекала высокий чистый лоб, почти закрывая глаза. Поверх черной мантии нежно свисал розовый шарфик, на котором красовались три одинаковых значки "Поттер - лох!" За ним нависали два громоподобных тела - мне сказали, что это Крэбб и Гойл.
До Хогвартса ехали в полном молчании, не считая перебранки Грэбба с Роном и небольшой магической стычки.
Сойдя с платформы, я увидела гигантский облупленный замок, возвышавшийся на грандеозном холме. Он был выдержан в готическом стиле, на башнях развивались разноцветные флаги, нас встретил какой-то великанистый толстяк с черной бородой и носом-картошкой.
- Как доехали, Гарри? - забасил он.
Меня удивило, его странное участие в Гарри, когда рядом стояла я. Возможно у него не все в порядке...
- А у нас новая ученица! - рассказал Гарри и почему-то очень покраснел. Ну наконец-то все рассталось по местам.
- Круто! Как доехали?! - оскоблился Хагрид. Зубы у него были цвета слоновой кости, но он не заметил, как я скривилась.
- Ничего! - мило прощебетала я и невынужденно взмахнула полторадюймовыми ресницами.
Мы подошли к воротам, где нас встречал сам Дамблдор. Он тепло, по отечески обнял меня (почемуто зарывшись при этом очками-полулуниями куда-то в декольте) и сказал:
- Добро пожаловать в Хогвартс, Мелиорация Дарк! - усмехнулся он.
Меня очень обрадовало, что он назвал меня по правильному.
- Вообще-то, у нас учатся с первого курса и там же распределяются, но имея такие способности мы возьмем тебя сразу на шестой!
Я смущенно зарделась, постаравшись при этом не испортить белоснежные румяна, и у моих ног расспустилась черная, как воронье крыло, роза. Я всегда знала, что подобные проявления чего-то непонятного были чем-то исключительным.
Дамблдор снял с головы расприделительную шляпу и пригласил меня сесть на удобное железное кресло в виде огромной летучей мыши. Как только он вогрузил на меня шляпу, шляпу снесло будто торнадом в урагане зеленых искр, шляпа врезалась в противоположную стену, сползла на стол, задымилась и рассыпалась в пылью. В воздухе остались гореть синим пламенем слова "Слизирин". Директор выглядел удивленным, но улыбавшимся.
- Да, ты действительно исключительная девушка! - растерянно сказал он и ушел.
Глава 2. "Поттер - лох!"
Проведя небольшие тесты, учителя обнаружили у меня некоторые особенности - я свободно могла летать, телепортироватся на три милли, разговаривать с животными, убивать их взглядом, получать огонь из пальца, читать закрытые книги, регенерироваться с дикой скоростью и с первого взгляда определять, что ко мне неровно дышат. Кроме того я колдовала без волшебной палочки и видела пророчества. Это не всегда проявлялось дома, потому что кругом были маггловские подавляющие ауры, но теперь развернулось на целую катушку, и я даже сама удивлялась.
незабыть написать, в этой главе, должно быть, как меня обидел Поттер
Наутро я вышла из своей башни, все еще накручивая в голове особенности вчерашней сцены. А мне он еще казался симпотичным. Светлые маги удивительно тупы - они только и делают, что мораль, за которой ничего не стоит. Но все это я мигом забыла, как только увидела над Хогвартсом рассвет.
Над западной бащней, где располагался Когтерван, поднималось огромное, круглое, оранжевое солнце. Оно разливалось по небу, как желток по жаркому омлету, заполняя своим наполненным светом половину небосклона. Над горизонтом плыли облака, распускавшиеся в ярко розовые цветы, подсвеченные солнцем, проплывавшим за ними, такими нежными и красноватыми в этот час, в который все люди еще спали, и зрелище было только для меня. Вокруг расстилался холм, на котором стоял замок, и склоны его были покрыты травой и первыми пурпурными лучами. Казалось, что я плыву в безбежном океане цвета, зрелише приводило меня намысли о кровавых реках смерти. Мне нравилось стоять и смотреть на это многолепие красок, и даже стены замка казались более мягкими от нее. Я смахнула с левого глаза слезинку рукавом и расчуствовано пошла в дом примерять новое скромное учебное платице из черного бархата с кожанной бахромкой.
Глава 3. Избранная.
Наконец то наступил первый урок. Все вокруг удивлялись, потому что против обычного это было зельеварение с грифиндорцами. Я шла на него с внутренним трепетом, потому что про великого Снега мне уже нароссказали. Рядом тусовался Поттер со своими грифиндорскими дружками и меня начинало трести от ярости. Профессор влетел в кабинет с третьим звонком, его хищная мантия развивалась, как крылья птицы, а взгляд горел ярко-черными глазами.
Он произнес плазменную речь о зельях, задал домашнее задание на дом (столько мне еще никогда не задавали!), потом снял со всех гриффиндорцев по 20 баллов (ура!) и расспустил класс.
- А вас, Дарк, я попрошу остаться!!! - неожиданно теплым голосом произнес он, захлопывая дверь.
- Вы пре лестны в вашем платье, с ходу начал он к делу, я должен вам кое-что разсказать!
- Да, учитель? - я глупо хлопала глазами потому что поняла, что весь урок зельев затевался ради меня.
- Скажи мне, откуда, как ты думаешь, у тебя такие способности? - спросил профессор Снейп, загадочно ухмыляясь.
- От рождения! - скромно подтупилась я. Конечно же, я насквозь видела его обаятельную улыбку, профессора спят и видят, как бы меня соблазнить. Но не на ту попали, хотя он и был красив как сама смерть.
Снейп встряхнул голову, будто отгоняя мои черты.
- Да потому что твой отец был Фестралом, то есть Верховным Демоном Смерти В Высшем Круге Астрала! - разъяснил он. - Дамблдор не хотел тебе рассказывать, но я решил.
От мыслей мне стало не по себе.
- Но мама всегда говорила, что его убил маньяк, когда мне был всего год!
- Она солгала, чтобы не шокировать тебя. На самом деле он погиб в схватке с тем, о ком ты наверняка немало слышала... С Джеймсом Поттером!
Мой разум с мятением помутнился. Отец этого тупого, циничного болвана... Теперь я знала, что я наполовину фестрелла и действовать надо было ришительно.
- Я надеюсь на твою разумность! - подмигнул Снеп. - Аристарх Дарк был моим лучшим другом, и его гибель ужасна! в его глазах промелькнул намек на слезы.
- Конечно же, я не собираюсь вымещать дела давно минувших дней на сыне! - почти правдоподобно ответила я, но мы друг друга явно поняли. К тому же, у меня появился план.
На ближайшем уроке демонологии я подошла к профессору Флитвику и попросила у него разрешения взять из библиотеки запрещенную книжку про вызов демонов. Он сначала не хотел, но мне пришлось пустить в арсенал свою ослипительную улыбку и даже немного приобнять бедного старичка ногой. Он растаял, и дело было в шляпе.
Я зашла в библиотеку - покрытую мраком залу с пыльными книгами по бокам. библиотекарша не хотела давать мне книгу, но Флитвик посмотрел на нее с сильным душевным умилением и она дала. книга весила около тринадцати фунтов, была покрыта полутрадюймовым слоем пыли, буквы в ней были написаны кровью девственниц, а обложка была покрыта шипами и сухожильями.
Я притронулась к пыли веков и почуствовала себя странно. Вдруг книга издала странный мелодический звон и раскрылась напополам. Я пораженно застыла, увидев номер старницы: шесьсот шесдесят шесть. Ярким светом засветились буквы, написанные на древнем готичесом алфавите.
"abs a humiditate a daemone afflatus a dorso a fronte a natura abhorrens"!!!!! прозвучал могильный голос.
Я ничего не поняла, поэтому вырвала из книжки страничку на память и собиралась уходить, но по библиотеке откуда-то пронесся смерч ветра. Книги с деревянным стуком попадали с полок. Раздался не естественный хохот, и в глубине библиотеке медленно прозвучало имя Волан-де-Морта. Я не испугалась, но виду не подала. и направилась к выходу из зала. Там в углу медленно стонал треснутый книжкой Малфой.
- Следил за мной?? я пнула его острым отточенным движением каблучка.
- Прости! заныл он.
Я вздохнула и пошла дальше. Библиотекарша удивленно спросила:
- Уже уходишь, деточка?
Старая карга! Да какая я ей деточка?? Я удержала на лице отстраненное выражение и грациозно кивнула.
Старуха пошла ставить книгу на место. Но приближался Хэллоуин.
Глава 4. Момент истины.
Над Хогвартсом смыкалось. Холодная Хэллоуинская ночь была такой холодной, что старый балван Хагрид пытался растопить свою сторожку и сжег ее. Намечалось официальное празднование, и все студенты ужесидели в Большом зале, запасаясь выпивкой. Я получила множество преглашений, но никак не могла выбрать, кому отказать. Поэтому в итоге я просто пошла посмотреть, на всякий случай надев свою новую кожанную мантию с глубоким вертикальным вызрезом снизу. Она очень шла, к моим глазам и перстню из янтарного халцедона, который ярко светился даже в темноте и обладал потустаронними свойствами, о которых мне намекал Снейп, который его мне подарил в первый же день занятий. Скромное серебрянное колье, струилось по моим полуобнаженным плечам, оттеняя своим сиянием мою бледную кожу, поколыхиваясь при каждом шаге. Вечеринка была почти в самом разгаре. Рон уже напился и теперь пошло обнимал Гермиону, которая вяло отмахиваясь, стараясь при этом обратить внимание Гарри, но увидев меня, поперхнулся ее волосами и смущенно профукал мое имя. Дамблдор заплетающимся языком подливал в стакан Магонагал, умаляя ее станцевать на столе. Она отбрыкивалась, но в ее глазах светилось желание уединиться.
Вдруг Гарри подошел ко мне и протянул яркую розу. Ее сияние ослепило меня, но ненадолго. Я возмущенно выкинула ее в даль, в полете она скользнула по лицу Малфоя, и он опять принялся рыдать.
- Мелисса, почему ты отвергаешь меня?? взмолился очкарик.
Я отчеканила: Называй меня Мелиорацией, ничтожество. И ударила Поттера под дых. Мне так хотелось растаптать на месте его, отец которого убил моего отца! Но Дамблдор не понял бы этого, и мне приходилось скрываться.
В освещенном изменчивым светом темном и накуренном углу братья Рона ели дыню. Косточки дыни от времени взлетали и устремлялись преподавателям в нос. Братья веселос меялись. Перед ними на столе по-сиротливому торчала одинокая бутылка, окружонная пустыми бокалами. Я стрельнула на них глазами и села в одиночестве. Я мысленно подумала, что похожа на эту бутылку, так же одинокую среди этих тупых мужланов. Сравнение мне понравилось, и я написала стихи:
Одинокое величие бутылки на столе
Так похоже на мое сияние во тьме!
Я способна пережить любви пылающий огонь,
Но такое одиночество рождает только боль!
Я не жду на коне ослепительного принца,
Только в вековечной Тьме любовь моя таиться!
Так за что мне суждено жить в обыденности этой,
Когда душа моя пылает аметистовой химерой?
Все стоя апладировали мне, а потом напились и упали. Я поняла, что настал момент истины. Я вызову дух своего отца и подробно с ним поговорю, чтобы знать что делать. Никто не потревожит меня, я поднялась на самую высокую астрономическую башню Хогвартса и достала из декольте растрепанный пергамент и прочитала заклинание.
Воздух вокруг заколыхался и пошел крупной рябью. Яркое фиолетовое с черными и пурпурными прожилками пламя взметнулось по всему замку и разлетелось ослепительным кругом диаметром в полмилли. Глубинный рокот земли сотряс подножие скалы. Небеса сжались в испуганную точку и взорвались вихрем сияющих звезд.
Я поспешно открыла глаза. Всё исчезло. Передо мной стоял Волан-де-Морт.
Глава 5. Волан-де-Морт.
Я стояла на крыше склепа заброшенного кладбища и смотрела в даль. Его просторы устелали изящно погнутые кресты в перемешку с замшелыми дубами и плитами. Солнце уже зашло, поэтому свет и тень причудливо перемещались повсюду. Волан-де-морт удивленно повернулся ко мне с пылающими глазами. Его бледное лицо изящно вырисовывалось на фоне мрачного потусторонего неба. Узкий нос, глаза-щелочки и высокий лоб, переходящий в переносицу - все было прекрастно. Голос оказался неожиданно глубоким.
- Кто ты, прекрасная?
Его глубокий нездешний голос проникал в самую сущность меня, заставляя трепетать до поджилок. Я раскрыла губы, чтобы ответить, но он был настолько прекрасен что слова застряли у меня в самом сердце.
- Не отвечай... - помедлил он. Я и так знаю. Ты Мелиорация Дарк, о которой говорилось в пророчестве!!!
Я застыла на том же месте, неподвижная, как статуи, украшавшие собой крышу склепа. Только моя мраморная кожа была гораздо белее их пыльного мрамора. Неужели это тот самый лорд Волан-де-Морт, великий волшебник, находившийся на слуху у всего волшебного мира, с которым сражался мой отец плечом к плечу? Как он прекрасен! Я почуствовала как не знакомое чувство возникает в самом сердце моей души и яркой волной разлевается от макушки до пят... Я почувствовала, что мир узкользает у меня из под ног и медленно опустилась на землю, но тут чьи-то сильные руки подхватили меня у самой земли. Это был он...
- Ах! - я сделала вид что пытаюсь вырватся, хотя на самом деле не желала этого всей душой. Темный Лорд, как будто понял меня с полу слова, потому что он не стал изображать удивление, как толпы моих поклонников, а крепко обнял и заглянул в мои глаза.
- Твой отец много рассказывал о тебе... - улыбнулся Вольдеморт. - Тебе было суждено стать невестой Тьмы еще до рождения, и вот ты тут.
Я разтаяла. Но не удивилась, потому что в глубине души всегда знала, что мне суждена более великая судьба, чем та которая меня влачила все это время. Я обняла его в ответ и слилась в страстном поцелуе. Его руки, напоминали длинные цепкие леаны, которые не отпустят меня до скончания века, а красные глаза пышили жаром. Наконец-то я поняла свое призвание...
Я думаю, умные читатели и так поняли к чему шло дело, поэтому описывать ничего не надо. Через время, показавшееся мне без конечным блаженством, он убрал свои губы и нежно на меня посмотрел. Во взгляде его читалась не высказанная просьба.
- Да,мой лорд... - ответила я.
- Я тоже должен исполнить свое предназначение! - воскликнул Вольдеморт. - И ты мне в этом поможеш.
- А я должна отомстить, - понимающе кивнула Мелиорация.
- Кровавый Гарри Поттер должен предстать передо мной и встретить свою смерть. Он принес слишком много боли и страдания нам.
Ее глаза наполнились слезами. О, как она понимала этого прекрасного Темного Мага... его скорбь и печаль...
- Да, мой повелитель - сказала она. - Я сделаю это... для тебя, для себя и для моего отца... - не теряя времени, Мелиорация перенеслась обратно в Хогвардс. Ее вела жажда мести, смешавшаяся в недрах ее души с обжигающей страстью.
Глава 6. Поединок.
Я шла по Хогварсту, как не в чем не бывало, хотя глаза мои горели синим пламенем. Утром все спали, потому что Рождество как раз кончилось, но важнее было вытащить Поттера из кровати и завершить свою миссию. Сперва я зашла домой, чтобы сменить потускневшее за ночь серебрянное колье и надела изящное двенадцатирядное ожерелье из черного агата, обрамленного в драконью кожу. Идиотский портрет сначала не хотел пускать меня в комнату гриффиндорцев, но я помнила о своих открывшихся силах, поэтому сверкнула на нее глазами, бумага затлела и изпепелилась.
Когда я вошла, Поттер посмотрел на меня заспанными глазами. Сперва он снова показался мне жалким, но когда я взглянула в его глаза, теплые, как изумруды, поняла, какой страстью и незбывшейся надеждой они горят. Впервые я подумала, что у него тоже есть какие-то чувства, что меня удивило. Я, попыталась отогнать от себя эти мысли, и решительно обратилась к нему: "Пошли!"
Он посмотрел на меня вне доумения.
- Куда? - удивился он.
Мне срочно надо было что-то придумать. Поэтому я нахмурилась и выдала:
- Тебя зовет Дамблдор, хочет поговорить с тобой о будующем.
Он захлопал глазами и стал смотреть:
- Но почему на крыше?
Его тугодумность начинала меня бесить. Наверное, он заметил, как мое лицо меняется не в лучшую сторону, поэтому замолчал и покорно поднялся с кровати на ноги. Я решила, что он на правильном пути, и даже дала ему одеться.
В гостиной сидел Снейп, ьуравя меня черным взглядом. Он увидел Поттера и понимающе ухмыльнулся. Я послала профессору последний в его жизни воздушный поцелуй, потому что отныне пренадлежала только моему суженному Волан-де-Морту.
Я схватила Поттера за руку и грациозно выскользнула из гостинной, и понеслась, по коридору грациозно как лань. Этот тюфяк еле успевал за мной, но его взгляд пылал такой же нежностью и страстью как до этого.... кажется он все не так понял.....
Мы прибежали наверх, где уже сиял вне земным светом портал.
-А где же Дамблдор? спросил Поттер и пораженно огляделся. Я улыбнулась своей самой коварной улыбкой, приобнела Гарри ножкой чтобы уж точно не вырвался, и затащила в портал.
Волан-де-Морт радостно улыбнулся, увидев меня. Он надеялся и его надежды оправдались.
- Предназначению суждено свершится сегодня! - воскликнул он. - Ты привела его. Он умрет как полагается убейце твоего отца!
Мои глаза судорожно стинсулись. Но Поттер внезапно шагнул вперед и прошептал:
- Пусть ты привела меня сюда, но я все равно люблю тебя. И я докажу тебе это, дорогая Мелли.
Мои глаза растаяли. Мелли?...... меня никогда никто так не называл.... Он любит меня?? но как же Волан-де-Морт?... Но Гарри же убил моего отца, я не должна!... тем временем они начали сражатся и лес озарился переливами вспышек всех цветов радуги и грохотом грома.
- Круциатус! закричал Волан-де-морт, и тело Гарри судорогой свернулось в комке. Но он встал и продолжил свои храбрые, но глупые попытки обезаружить Лорда Экспилиармусом... я видела, что он не может пересилить свое добро, чтобы произнести запретное заклинание, которое спасло бы его... И это меня чем-то тронуло за душу, я не могла уже без слез смотреть как два этих отважных, великих мага убивают себя... я знала, что ктобы не победил, мое сердце на всегда будет разбито.
Но тут я вдруг увидела как на конце палочки Ворлан-де-Морта зарделось заклинание Авада Кидавра!! Мои глаща наполнились слезами, я рухнула на асфальт и завопила:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!
Нечто исторгнулось из меня и пронислось в сторону неба. Яркая черная точка в зените затмила солнце, покрылась трещинами и лопнула, разорвав ткань реальности. Меня окружили призрачные фигуры... и у всех были фиалковые глаза. Я поняла что вокруг меня развернулся Высший Круг Астрала - способность, которая была у меня врожденная, так как я Фестрелла. Но я, ничего о ней не знала. Потусторонний ветер, раздувал мои волосы и мне казалось что они закрывают полнеба. Потом он донесся до Гарри и Волан-де-морта, и они будто застыли на месте, а потом рухнули на взничь.
- Я буду любить тебя вечно!!! - воскликнули оба.
Я с ужасом увидела как их прекрастные глаза тухнут в предсмертной судороге, а через мнгновение оба закрылись навеки. И тогда я исторгла свой крик повторно.
Сердце мое разрывалось от горя, и я понела, что никогда больше не смогу существовать в этой реальности. Тут я почуствовала как один из призраков с глазами трогает меня за плечо.
- Теперь твоя судьба быть с нами, сестра! Воскликнул он. Они подхватили меня и понесли к черной сияющей точке.
КОНЕЦ....
Casshern 27.01.2009 Эээ, я даже и не понял - это был стеб?
hellada 27.01.2009 "несудите строго" - не судите... пишется раздельно...
"Написанно" - с ОДНОЙ буквой Н...
а вообще хотя бы ошибки исправьте, пожалуйста... читать невозможно совершенно!
Melissa 27.01.2009 hellada
Нельзя цеплятся за форму чужих фиков! Главное искренность!!!
Levian N. 27.01.2009 Мелиорация (лат. melioratio) - комплекс организационно-хозяйственных и технических мероприятий по улучшению гидрологических, почвенных и агроклиматических условий с целью повышения эффективности использования земельных и водных ресурсов для получения высоких и устойчивых урожаев сельскохозяйственных культур. Мелиорация отличается от обычных агротехнических приёмов длительным и более интенсивным воздействием на объекты мелиорации.
Мелиорация состоит из двух этапов - строительного и этапа эксплуатации. Строительный этап заключается в проектировании и строительстве мелиоративной сети с использованием специализированных мелиоративных машин. На этапе эксплуатации проводится постоянная оценка состояния мелиоративных сооружений и их соответствия постоянно изменяющимся условиям эксплуатации, а также поддержание мелиоративных систем в работоспособном состоянии, их адаптации к изменяющимся условиям.
(с) Википедия.
Melissa 27.01.2009 Levian N.
Ненадо тут цитатами сыпать, мне в классе сказали, что это про демонов! И какая разница если звучит красиво???
Lula 27.01.2009 Ужас какой)
Аноним 27.01.2009 Как мило )) Так и тянутся руки откомментить. Каждую строчку. По восемь раз. Со зверской жестокостью. ))
Melissa 27.01.2009 Аноним
Если критика канструктивная, я всегда рада!! Только про жестокость я не поняла. Если напишите, буду рада почитать!
muy 27.01.2009 Что за бред?! Извините, но не понимаю...
Casshern 27.01.2009 Так. Это не стеб. А счастье было так близко. Дорогая Melissa не пишите больше такой фигни. Или хотяб давайте комунить почитать перед тем как выкладывать. Лучше родителям. Серьезно. Даже для фанфиков по ГП это уже чересчур. Тут ТАКАЯ Мери-Сью, каких я давно не видел.
"Я ласково но с небольшим оттенком превосходительства улыбнулась своему отражению - жалкой копии воплощения совершенства, поправила на спине элегантное черное платье-корсет и отошла от пруда в дом.
Мама в кухне устало гладила мое любимое черное кожанное платье. Она устало взглянула на меня. Мне показалось, что в глубине ее глаз за бездонной материнской любовью промелькнула зависть, плохо скрываемая ненавистью..." Не, я понимаю, подростковый возраст и все такое, но комплексы надо давить.
Концовка по идее должна была выдавить слезу, но вызывает смех.
ЗЫ. Макси это когда много (не вкурсе скольку на хоге нужно знаков на макси, но один фиг у вас мини).
ЗЗЫ. Мелиорация к демонам не имеет никакого отношения. Вам напи@#или.
Arrau 27.01.2009 Уплыла под стол в диком ржаче и перепугала хохотом всех домочадцев!
Никогда еще мне не доводилось поржать над ангстовым романом)))
ЭТО шедеврально в своей ангстовости)))Одна Мелиорация чего стоит - демоническое, блин, древнегреческое имя! Нос, делящий лицо на верхнюю и нижнюю половины! Эмо-Малфой! Пунцовые от смущения глаза Поттера! Белоснежные румяна! Оскоблившийся ХАгрид вообще поразил мое больное воображение до глубины души)))Да к тому же обнятый ножкой "бедный старичок" Флитвик *ROFL* Ржунимагу, аффтар жжот пеши исчо! Мелиорация)
Все на цитаты!
ЗЫ: Если это был стеб - то качественный. Но ошибки все же исправьте, дорогая... Мелиорация. Гыыыыыыыыыыыы)
Arrau 27.01.2009 Так, поток эмоций схлынул, постараюсь критиковать конструктивно.
Во-первых - море ошибок грамматических/орфографических/пунктуационных. Есть такая замечательная штучка у нас, магглов, - Word называется. Помогает, знаете ли.
Во-вторых - Стилистика хромает. И куча недочетов по магической и описательной части.
В-третьих - Мери-Сью-Мелиорация-Мелисса. Героиня вызывает только смех, не более. Мелиорация - это работы в сельском хозяйстве, не помню, в чем они заключаются, но все же - это не древнегреческий демон! Я Вам как человек, на Греции помешанный, говорю!
В общем, или ищите хорошую и терпеливую бету, которая превратит ЭТО в чудесный стеб, или не пишите ТАКОЕ больше.
Chili 27.01.2009 "талия ширеной (ширИной) меньше фута"
1 английский фут = 12 дюймов = 1/660 фурлонга = 30,480 сантиметров, или 0,30480 м. У вашей героини нет внутренних органов?
1 дюйм = 2.54 сантиметра. Полтора дюймовые ресницы (3,81 см) - это слишком жестоко для бедной девочки, как она веки-то поднимает?
Даже в мире ГП ваше творение и не претендует на достоверность. Это ведь не слишком сложно - проверить незнакомые слова и термины в словаре. Не сочтите за тяжкий труд и проделайте это.
Melissa 27.01.2009 На этом сайте, всегда смеются над новичками?? Я же написала что это мой ПЕРВЫЙ фик!! Мне просто понравились эти образы, вот я их и описала!
Arrau 27.01.2009 Мелисса, здесь не смеются, здесь указывают на ошибки. Или у Вас настолько болезненное самолюбие?
Levian N. 27.01.2009 Не хамите, будьте любезны. Если человек привёл цитату, это не значит, что у него было намерение вас оскорбить.
Casshern 27.01.2009 Melissa
Здесь довольно нормально относятся к новичкам. Но вы написали бред. Вообще советую почитать "Несколько слов о Мери Сью" (тут правда на тему сейлормуны, но прокатит.)
www.darkkingdom.ru/recens/mery.html
и "Мери Сью и все-все-все." Уже на ГП.
www.maggiesmith.narod.ru/tolli.htm
ЗЫ. Найдите бету с линейкой.
Chili 27.01.2009 Автор, в первую очередь, должен уважать читателя и не выставлять произведение, не проверенное им самим, буквально вдоль и поперек.
А то, что это ваш первый фик, должно было лишь подстегнуть вас в данном вопросе. Уверяю вас, на этом сайте далеко не всегда смеются над новичками, в вашем профиле указано, что вы давно обитаете на этом сайте, поэтому должны были заметить это. Вот только авторами отчего-то лучше воспринимаются для понимания своих ошибок именно ироничные замечания.
URL записи
URL записи
URL записи
URL записи
Без заголовка
#post-id: 3162-23-32
#original-date: 23.03.2009 Mon
#original-time: 11:32 PM
#original-day: 3162
#original-host: WinXP Prof SP2 (Build 2600)
Блин. Ну зашла я на новенький русский сайт Диснея, не нашла я там раздел "Магазин", ну увидела я список магазинов для Москвы и Санкт-Петербурга. Ну и что дальше? Где доставка по почте? Где он-лайн заказы?
Надо будет заказать на divx.pp.ru. Там не лицензия и не DVD, и не на красивых болванках, и не с отличным качеством, зато лицом к тебе, а не другими местами тела.
/* Хотя нет, там есть сети магазинов, но в сети эти попасть что-то проблематично, нужно ехать. */
#original-date: 23.03.2009 Mon
#original-time: 11:32 PM
#original-day: 3162
#original-host: WinXP Prof SP2 (Build 2600)
Блин. Ну зашла я на новенький русский сайт Диснея, не нашла я там раздел "Магазин", ну увидела я список магазинов для Москвы и Санкт-Петербурга. Ну и что дальше? Где доставка по почте? Где он-лайн заказы?
Надо будет заказать на divx.pp.ru. Там не лицензия и не DVD, и не на красивых болванках, и не с отличным качеством, зато лицом к тебе, а не другими местами тела.
/* Хотя нет, там есть сети магазинов, но в сети эти попасть что-то проблематично, нужно ехать. */
... он любовалсястройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов.
По совету : здесь можно прочитать рецензию
Амброз Бирс. Случай на мосту через Совиный ручей
Сборник "И грянул гром". Пер. - В.Топер.
На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек исмотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него былисвязаны за спиной. Шею стягивала веревка. Один конец ее был прикреплен кпоперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколькодосок, положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей -двух солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное времяскорее всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на томже импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, приоружии. На обоих концах моста стояло по часовому с ружьем "на караул", тоесть держа ружье вертикально, против левого плеча, в согнутой под прямымуглом руке, - поза напряженная, требующая неестественного выпрямлениятуловища. Позади одного из часовых никого не было видно; на сотню ярдов рельсыубегали по прямой в лес, затем скрывались за поворотом. По всейвероятности, в той стороне находился сторожевой пост. На другом берегуместность была открытая - пологий откос упирался в частокол из вертикальновколоченных бревен, с бойницами для ружей и амбразурой, из которой торчаложерло наведенной на мост медной пушки. По откосу, на полпути между мостоми укреплением, выстроились зрители - рота солдат-пехотинцев в положении"вольно": приклады упирались в землю, стволы были слегка наклонены кправому плечу, руки скрещены над ложами. Справа от строя стоял лейтенант,сабля его была воткнута в землю, руки сложены на эфесе. За исключениемчетверых людей на середине моста, никто не двигался. Рота была повернутафронтом к мосту, солдаты застыли на месте, глядя прямо перед собой.Часовые, обращенные лицом каждый к своему берегу, казались статуями,поставленными для украшения моста. Капитан, скрестив руки, молча следил за работой своих подчиненных, неделая никаких указаний. Смерть - высокая особа, и если она заранееоповещает о своем прибытии, ее следует принимать с официальнымиизъявлениями почета; это относится и к тем, кто с ней на короткой ноге. Покодексу военного этикета безмолвие знаменует глубокое почтение. Человеку, которому предстояло быть повешенным, было на вид лет тридцатьпять. Судя по пальто - такое обычно носили плантаторы, - он был штатский.Черты лица правильные - прямой нос, энергичный рот, широкий лоб; черныеволосы, зачесанные за уши, падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Онносил усы и бородку клином, но щеки были выбриты; большие темно-серыеглаза выражали доброту, что было несколько неожиданно в человеке с петлейна шее. Он ничем не походил на обычного преступника. Закон военноговремени не скупится на смертные приговоры для людей, не исключая иджентльменов. Закончив приготовления, оба солдата отступили на шаг, и каждый оттащилдоску, на которой стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и тутже встал позади него, после чего капитан тоже сделал шаг в сторону. Врезультате этих перемещений осужденный и сержант очутились на концахдоски, покрывавшей три перекладины моста. Тот конец, на котором стоялштатский, почти - но не совсем - доходил до четвертой. Раньше эта доскаудерживалась в равновесии тяжестью капитана; теперь его место занялсержант. По сигналу капитана сержант должен был шагнуть в сторону, доска -качнуться и осужденный - повиснуть в пролете между двумя перекладинами. Оноценил по достоинству простоту и практичность этого способа. Ему незакрыли лица и не завязали глаз. Он взглянул на свое шаткое подножие,затем обратил взор на бурлящую речку, бешено несущуюся под его ногами. Онзаметил пляшущее в воде бревно и проводил его взглядом вниз по течению.Как медленно оно плыло! Какая ленивая река! Он закрыл глаза, стараясь сосредоточить свои последние мысли на жене идетях. До сих пор вода, тронутая золотом раннего солнца, туман,застилавший берега, ниже по течению - маленький форт, рота солдат,плывущее бревно - все отвлекало его. А теперь он ощутил новую помеху.Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких -резкое, отчетливое металлическое постукивание, словно удары молота понаковальне; в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясьопределить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казалсябесконечно далеким и очень близким. Удары раздавались через правильныепромежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал каждого удара снетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки междуударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем режераздавались звуки, тем большую силу и отчетливость приобретали. Он открыл глаза и снова увидел воду под ногами. "Высвободить бы толькоруки, - подумал он, - я сбросил бы петлю и прыгнул в воду. Если глубоконырнуть, пули меня не достанут, я бы доплыл до берега, скрылся в лесу ипробрался домой. Мой дом, слава богу, далеко от фронта; моя жена и детипока еще недосягаемы для захватчиков". Когда эти мысли, которые здесь приходится излагать словами, сложились всознании обреченного, точнее - молнией сверкнули в его мозгу, капитансделал знак сержанту. Сержант отступил в сторону. 2 Пэйтон Факуэр, состоятельный плантатор из старинной и весьма почтеннойалабамской семьи, рабовладелец и, подобно многим рабовладельцам, участникполитической борьбы за отделение южных штатов, был ярым приверженцем делаюжан. По некоторым не зависящим от него обстоятельствам, о которых здесьнет надобности говорить, ему не удалось вступить в ряды храброго войска,несчастливо сражавшегося и разгромленного под Коринфом, и он томился вбесславной праздности, стремясь приложить свои силы, мечтая обувлекательной жизни воина, ища случая отличиться. Он верил, что такойслучай ему представится, как он представляется всем в военное время. Апока он делал, что мог. Не было услуги - пусть самой скромной, - которойон с готовностью не оказал бы делу Юга; не было такого рискованногопредприятия, на которое он не пошел бы, лишь бы против него не восставаласовесть человека штатского, но воина в душе, чистосердечно и не слишкомвдумчиво уверовавшего в неприкрыто гнусный принцип, что в делах любовных ивоенных дозволено все. Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у воротсвоей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться.Миссис Факуэр с величайшей охотой отправилась в дом, чтобы собственноручноисполнить его просьбу. Как только она ушла, ее муж подошел к запыленномувсаднику и стал расспрашивать о положении на фронте. - Янки восстанавливают железные дороги, - сказал солдат, - и готовятсяк новому наступлению. Они продвинулись до Совиного ручья, починили мост ивозвели укрепление на своем берегу. Повсюду расклеен приказ, что всякийштатский, замеченный в порче железнодорожного полотна, мостов, туннелейили составов, будет повешен без суда. Я сам читал приказ. - А далеко до моста? - спросил Факуэр. - Миль тридцать. - А наш берег охраняется? - Только сторожевой пост на линии в полумиле от реки да часовой намосту. - А если бы какой-нибудь кандидат висельных наук, и притом штатский,проскользнул мимо сторожевого поста и справился бы с часовым, - с улыбкойсказал Факуэр, - что мог бы он сделать? Солдат задумался. - Я был там с месяц назад, - ответил он, - и помню, что во времязимнего разлива к деревянному устою моста прибило много плавника. Теперьбревна высохли и вспыхнут, как пакля. Тут вернулась миссис Факуэр и дала солдату напиться. Он учтивопоблагодарил ее, поклонился хозяину и уехал. Час спустя, когда ужестемнело, он снова проехал мимо плантации в обратном направлении. Это быллазутчик федеральных войск. 3 Падая в пролет моста, Пэйтон Факуэр потерял сознание и был уже словномертвый. Очнулся он... - через тысячелетие, казалось ему... - от остройболи в сдавленном горле, за которой последовало ощущение удушья.Мучительные, резкие боли словно отталкивались от его шеи и расходились повсему телу. Они мчались по точно намеченным разветвлениям, пульсируя снепостижимой частотой. Они казались огненными потоками, накалявшими еготело до нестерпимого жара. До головы боль не доходила - голова гудела отсильного прилива крови. Мысль не участвовала в этих ощущениях.Сознательная часть его существа уже была уничтожена; он мог толькочувствовать, а чувствовать было пыткой. Но он знал, что движется. Лишенныйматериальной субстанции, превратившись всего только в огненный центрсветящегося облака, он, словно гигантский маятник, качался по немыслимойдуге колебаний. И вдруг со страшной внезапностью замыкающий его свет сгромким всплеском взлетел кверху; уши ему наполнил неистовый рев;наступили холод и мрак. Мозг снова заработал; он понял, что веревкаоборвалась и что он упал в воду. Но он не захлебнулся, петля, стягивающаяему горло, не давала воде заливать легкие. Смерть через повешение на днереки! Что может быть нелепее? Он открыл глаза в темноте и увидел надголовой слабый свет, но как далеко, как недосягаемо далеко! По-видимому,он все еще погружался, так как свет становился слабей и слабей, пока неосталось едва заметное мерцание. Затем свет опять стал больше и ярче, и онпонял, что его выносит на поверхность, понял с сожалением, ибо теперь емубыло хорошо. "Быть повешенным и утопленным, - подумал он, - это еще кудани шло; но я не хочу быть пристреленным". Он не делал сознательных усилий, но по острой боли в запястьяхдогадался, что пытается высвободить руки. Он стал внимательно следить засвоими попытками, равнодушный к исходу борьбы, словно праздный зритель,следящий за работой фокусника. Какая изумительная ловкость! Какаявеликолепная сверхчеловеческая сила! Ах, просто замечательно! Браво!Веревка упала, руки его разъединились и всплыли, он смутно различал их вширящемся свете. Он с растущим вниманием следил за тем, как сначала одна,потом другая ухватились за петлю на его шее. Они сорвали ее, со злобойотшвырнули. "Наденьте, наденьте опять!" Ему казалось, что он крикнул это своимрукам, ибо муки, последовавшие за ослаблением петли, превзошли всеиспытанное им до сих пор. Шея невыносимо болела; голова горела как в огне;сердце, до сих пор слабо бившееся, подскочило к самому горлу, стремясьвырваться наружу. Все тело корчилось в мучительных конвульсиях. Нонепокорные руки не слушались его приказа. Они били по воде сильнымикороткими ударами сверху вниз, выталкивая его на поверхность. Онпочувствовал, что голова его поднялась над водой; глаза ослепило солнце;грудная клетка судорожно расширилась, - и в апогее боли его легкиенаполнились воздухом. Теперь он полностью владел своими чувствами. Они даже были необычайнообострены и восприимчивы. Страшное потрясение, перенесенное егоорганизмом, так усилило и утончило их, что они отмечали то, что раньшебыло им недоступно. Он ощущал лицом набегающую рябь и по очереди различалзвук каждого толчка воды. Он смотрел на лесистый берег, видел отдельнокаждое дерево, каждый листик и жилки на нем, все, вплоть до насекомых влистве - цикад, мух с блестящими спинками, серых пауков, протягивающихсвою паутину от ветки к ветке. Он видел все цвета радуги в капельках росына миллионах травинок. Жужжание мошкары, плясавшей над водоворотами,трепетание крылышек стрекоз, удары лапок жука-плавунца, похожего на лодку,приподнятую веслами, - все это было внятной музыкой. Рыбешка скользнула уего глаз, и он услышал шум рассекаемой ею воды. Он всплыл на поверхность спиной к мосту; в то же мгновение видимый мирстал медленно вращаться вокруг него, словно вокруг своей оси, и он увиделмост, укрепление на откосе, капитана, сержанта, обоих солдат - своихпалачей. Силуэты их четко выделялись на голубом небе. Они кричали иразмахивали руками, указывая на него; капитан выхватил пистолет, но нестрелял, у остальных не было в руках оружия. Вдруг он услышал громкий звук выстрела, и что-то с силой ударило поводе в нескольких дюймах от его головы, обдав ему лицо брызгами. Опятьраздался выстрел, и он увидел одного из часовых - ружье было вскинуто, наддулом поднимался сизый дымок. Человек в воде увидел глаз человека намосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серыйцвет глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими. Нострелок промахнулся. Встречное течение подхватило Факуэра и снова повернуло его лицом клесистому берегу. Позади него раздался отчетливый и звонкий голос, и звукэтого голоса, однотонный и певучий, донесся по воде так внятно, чтопрорвал и заглушил все остальные звуки, даже журчание воды в его ушах.Факуэр, хоть и не был военным, достаточно часто посещал военные лагеря,чтобы понять грозный смысл этого нарочито мерного, протяжного напева;командир роты, выстроенной на берегу, вмешался в ход событий. Как холоднои неумолимо, с невозмутимой модуляцией, рассчитанной на то, чтобы внушитьспокойствие солдатам, с обдуманной раздельностью прозвучали жестокиеслова: - Рота, смирно!.. Ружья к плечу!.. Целься... Пли! Факуэр нырнул - нырнул как можно глубже. Вода взревела в его ушах,словно то был Ниагарский водопад, но он все же услышал приглушенный громзалпа и, снова всплывая на поверхность, увидел блестящие кусочки металла,странно сплющенные, которые, покачиваясь, медленно опускались на дно.Некоторые из них коснулись его лица и рук, затем отделились, продолжаяопускаться. Когда он, задыхаясь, всплыл на поверхность, он понял, что пробыл подводой долго; его довольно далеко отнесло течением - прочь от опасности.Солдаты кончали перезаряжать ружья; стальные шомполы, выдернутые изстволов, все сразу блеснули на солнце, повернулись в воздухе и сталиобратно в свои гнезда. Тем временем оба часовых снова выстрелили пособственному почину - и безуспешно. Беглец видел все это, оглядываясь через плечо; теперь он уверенно плылпо течению. Мозг его работал с такой же энергией, как его руки и ноги;мысль приобрела быстроту молнии. "Лейтенант, - рассуждал он, - допустил ошибку, потому что действовал пошаблону; больше он этого не сделает. Увернуться от залпа так же легко, какот одной пули. Он, должно быть, уже скомандовал стрелять вразброд. Плохо,от всех не спасешься". Но вот в двух ярдах от него - чудовищный всплеск и тотчас же громкийстремительный гул, который, постепенно слабея, казалось, возвращался повоздуху к форту и наконец завершился оглушительным взрывом, всколыхнувшимреку до самых глубин! Поднялась водяная стена, накренилась над ним,обрушилась на него, ослепила, задушила. В игру вступила пушка. Пока онотряхнулся, высвобождаясь из вихря вспененной воды, он услышал над головойжужжанье отклонившегося ядра, и через мгновение из лесу донесся трескломающихся ветвей. "Больше они этого не сделают, - думал Факуэр, - теперь они пустят в ходкартечь. Нужно следить за пушкой; меня предостережет дым - звук ведьзапаздывает; он отстает от выстрела. А пушка хорошая". Вдруг он почувствовал, что его закружило, что он вертится волчком.Вода, оба берега, лес, оставшийся далеко позади мост, укрепление и ротасолдат - все перемешалось и расплылось. Предметы заявляли о себе толькосвоим цветом. Бешеное вращение горизонтальных цветных полос - вот все, чтоон видел. Он попал в водоворот, и его крутило и несло к берегу с такойбыстротой, что он испытывал головокружение и тошноту. Через несколькосекунд его выбросило на песок левого - южного - берега, за небольшимвыступом, скрывшим его от врагов. Внезапно прерванное движение, ссадина наруке, пораненной о камень, привели его в чувство, и он заплакал отрадости. Он зарывал пальцы в песок, пригоршнями сыпал его на себя и вслухблагословлял его. Крупные песчинки сияли, как алмазы, как рубины,изумруды: они походили на все, что только есть прекрасного на свете.Деревья на берегу были гигантскими садовыми растениями, он любовалсястройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов. Между стволамиструился таинственный розоватый свет, а шум ветра в листве звучал, какпение золотой арфы. Свист и треск картечи в ветвях высоко над головой нарушили его грезы.Канонир, обозлившись, наугад послал ему прощальный привет. Он вскочил наноги, взбежал по отлогому берегу и укрылся в лесу. Весь день он шел, держа направление по солнцу. Лес казался бесконечным;нигде не видно было ни прогалины, ни хотя бы охотничьей тропы. Он и незнал, что живет в такой глуши. К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детяхгнала его вперед. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что онаприведет его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но,по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли ее, не видно было истроений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака.Черные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороныдороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективномчертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел надголовой крупные золотые звезды - они соединялись в странные созвездия ипоказались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный изловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых- раз, второй и снова - он ясно расслышал шепот на незнакомом языке. Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшнораспухла. Он знал, что на ней черный круг - след от веревки. Глаза быливыпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды; чтобы унять внем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросланеезженая дорога! Он не чувствовал ее под ногами! Очевидно, несмотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперьперед ним была совсем иная картина, - может быть, он просто очнулся отбреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда онпокинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, оншел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее,он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая,спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке онаостанавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья - всяизящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрывобъятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный ударобрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечноговыстрела полыхает вокруг него - затем мрак и безмолвие! Пэйтон Факуэр был мертв; тело его с переломанной шеей мернопокачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.
Амброз Бирс. Случай на мосту через Совиный ручей
Сборник "И грянул гром". Пер. - В.Топер.
На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек исмотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него былисвязаны за спиной. Шею стягивала веревка. Один конец ее был прикреплен кпоперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколькодосок, положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей -двух солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное времяскорее всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на томже импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, приоружии. На обоих концах моста стояло по часовому с ружьем "на караул", тоесть держа ружье вертикально, против левого плеча, в согнутой под прямымуглом руке, - поза напряженная, требующая неестественного выпрямлениятуловища. Позади одного из часовых никого не было видно; на сотню ярдов рельсыубегали по прямой в лес, затем скрывались за поворотом. По всейвероятности, в той стороне находился сторожевой пост. На другом берегуместность была открытая - пологий откос упирался в частокол из вертикальновколоченных бревен, с бойницами для ружей и амбразурой, из которой торчаложерло наведенной на мост медной пушки. По откосу, на полпути между мостоми укреплением, выстроились зрители - рота солдат-пехотинцев в положении"вольно": приклады упирались в землю, стволы были слегка наклонены кправому плечу, руки скрещены над ложами. Справа от строя стоял лейтенант,сабля его была воткнута в землю, руки сложены на эфесе. За исключениемчетверых людей на середине моста, никто не двигался. Рота была повернутафронтом к мосту, солдаты застыли на месте, глядя прямо перед собой.Часовые, обращенные лицом каждый к своему берегу, казались статуями,поставленными для украшения моста. Капитан, скрестив руки, молча следил за работой своих подчиненных, неделая никаких указаний. Смерть - высокая особа, и если она заранееоповещает о своем прибытии, ее следует принимать с официальнымиизъявлениями почета; это относится и к тем, кто с ней на короткой ноге. Покодексу военного этикета безмолвие знаменует глубокое почтение. Человеку, которому предстояло быть повешенным, было на вид лет тридцатьпять. Судя по пальто - такое обычно носили плантаторы, - он был штатский.Черты лица правильные - прямой нос, энергичный рот, широкий лоб; черныеволосы, зачесанные за уши, падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Онносил усы и бородку клином, но щеки были выбриты; большие темно-серыеглаза выражали доброту, что было несколько неожиданно в человеке с петлейна шее. Он ничем не походил на обычного преступника. Закон военноговремени не скупится на смертные приговоры для людей, не исключая иджентльменов. Закончив приготовления, оба солдата отступили на шаг, и каждый оттащилдоску, на которой стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и тутже встал позади него, после чего капитан тоже сделал шаг в сторону. Врезультате этих перемещений осужденный и сержант очутились на концахдоски, покрывавшей три перекладины моста. Тот конец, на котором стоялштатский, почти - но не совсем - доходил до четвертой. Раньше эта доскаудерживалась в равновесии тяжестью капитана; теперь его место занялсержант. По сигналу капитана сержант должен был шагнуть в сторону, доска -качнуться и осужденный - повиснуть в пролете между двумя перекладинами. Оноценил по достоинству простоту и практичность этого способа. Ему незакрыли лица и не завязали глаз. Он взглянул на свое шаткое подножие,затем обратил взор на бурлящую речку, бешено несущуюся под его ногами. Онзаметил пляшущее в воде бревно и проводил его взглядом вниз по течению.Как медленно оно плыло! Какая ленивая река! Он закрыл глаза, стараясь сосредоточить свои последние мысли на жене идетях. До сих пор вода, тронутая золотом раннего солнца, туман,застилавший берега, ниже по течению - маленький форт, рота солдат,плывущее бревно - все отвлекало его. А теперь он ощутил новую помеху.Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких -резкое, отчетливое металлическое постукивание, словно удары молота понаковальне; в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясьопределить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казалсябесконечно далеким и очень близким. Удары раздавались через правильныепромежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал каждого удара снетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки междуударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем режераздавались звуки, тем большую силу и отчетливость приобретали. Он открыл глаза и снова увидел воду под ногами. "Высвободить бы толькоруки, - подумал он, - я сбросил бы петлю и прыгнул в воду. Если глубоконырнуть, пули меня не достанут, я бы доплыл до берега, скрылся в лесу ипробрался домой. Мой дом, слава богу, далеко от фронта; моя жена и детипока еще недосягаемы для захватчиков". Когда эти мысли, которые здесь приходится излагать словами, сложились всознании обреченного, точнее - молнией сверкнули в его мозгу, капитансделал знак сержанту. Сержант отступил в сторону. 2 Пэйтон Факуэр, состоятельный плантатор из старинной и весьма почтеннойалабамской семьи, рабовладелец и, подобно многим рабовладельцам, участникполитической борьбы за отделение южных штатов, был ярым приверженцем делаюжан. По некоторым не зависящим от него обстоятельствам, о которых здесьнет надобности говорить, ему не удалось вступить в ряды храброго войска,несчастливо сражавшегося и разгромленного под Коринфом, и он томился вбесславной праздности, стремясь приложить свои силы, мечтая обувлекательной жизни воина, ища случая отличиться. Он верил, что такойслучай ему представится, как он представляется всем в военное время. Апока он делал, что мог. Не было услуги - пусть самой скромной, - которойон с готовностью не оказал бы делу Юга; не было такого рискованногопредприятия, на которое он не пошел бы, лишь бы против него не восставаласовесть человека штатского, но воина в душе, чистосердечно и не слишкомвдумчиво уверовавшего в неприкрыто гнусный принцип, что в делах любовных ивоенных дозволено все. Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у воротсвоей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться.Миссис Факуэр с величайшей охотой отправилась в дом, чтобы собственноручноисполнить его просьбу. Как только она ушла, ее муж подошел к запыленномувсаднику и стал расспрашивать о положении на фронте. - Янки восстанавливают железные дороги, - сказал солдат, - и готовятсяк новому наступлению. Они продвинулись до Совиного ручья, починили мост ивозвели укрепление на своем берегу. Повсюду расклеен приказ, что всякийштатский, замеченный в порче железнодорожного полотна, мостов, туннелейили составов, будет повешен без суда. Я сам читал приказ. - А далеко до моста? - спросил Факуэр. - Миль тридцать. - А наш берег охраняется? - Только сторожевой пост на линии в полумиле от реки да часовой намосту. - А если бы какой-нибудь кандидат висельных наук, и притом штатский,проскользнул мимо сторожевого поста и справился бы с часовым, - с улыбкойсказал Факуэр, - что мог бы он сделать? Солдат задумался. - Я был там с месяц назад, - ответил он, - и помню, что во времязимнего разлива к деревянному устою моста прибило много плавника. Теперьбревна высохли и вспыхнут, как пакля. Тут вернулась миссис Факуэр и дала солдату напиться. Он учтивопоблагодарил ее, поклонился хозяину и уехал. Час спустя, когда ужестемнело, он снова проехал мимо плантации в обратном направлении. Это быллазутчик федеральных войск. 3 Падая в пролет моста, Пэйтон Факуэр потерял сознание и был уже словномертвый. Очнулся он... - через тысячелетие, казалось ему... - от остройболи в сдавленном горле, за которой последовало ощущение удушья.Мучительные, резкие боли словно отталкивались от его шеи и расходились повсему телу. Они мчались по точно намеченным разветвлениям, пульсируя снепостижимой частотой. Они казались огненными потоками, накалявшими еготело до нестерпимого жара. До головы боль не доходила - голова гудела отсильного прилива крови. Мысль не участвовала в этих ощущениях.Сознательная часть его существа уже была уничтожена; он мог толькочувствовать, а чувствовать было пыткой. Но он знал, что движется. Лишенныйматериальной субстанции, превратившись всего только в огненный центрсветящегося облака, он, словно гигантский маятник, качался по немыслимойдуге колебаний. И вдруг со страшной внезапностью замыкающий его свет сгромким всплеском взлетел кверху; уши ему наполнил неистовый рев;наступили холод и мрак. Мозг снова заработал; он понял, что веревкаоборвалась и что он упал в воду. Но он не захлебнулся, петля, стягивающаяему горло, не давала воде заливать легкие. Смерть через повешение на днереки! Что может быть нелепее? Он открыл глаза в темноте и увидел надголовой слабый свет, но как далеко, как недосягаемо далеко! По-видимому,он все еще погружался, так как свет становился слабей и слабей, пока неосталось едва заметное мерцание. Затем свет опять стал больше и ярче, и онпонял, что его выносит на поверхность, понял с сожалением, ибо теперь емубыло хорошо. "Быть повешенным и утопленным, - подумал он, - это еще кудани шло; но я не хочу быть пристреленным". Он не делал сознательных усилий, но по острой боли в запястьяхдогадался, что пытается высвободить руки. Он стал внимательно следить засвоими попытками, равнодушный к исходу борьбы, словно праздный зритель,следящий за работой фокусника. Какая изумительная ловкость! Какаявеликолепная сверхчеловеческая сила! Ах, просто замечательно! Браво!Веревка упала, руки его разъединились и всплыли, он смутно различал их вширящемся свете. Он с растущим вниманием следил за тем, как сначала одна,потом другая ухватились за петлю на его шее. Они сорвали ее, со злобойотшвырнули. "Наденьте, наденьте опять!" Ему казалось, что он крикнул это своимрукам, ибо муки, последовавшие за ослаблением петли, превзошли всеиспытанное им до сих пор. Шея невыносимо болела; голова горела как в огне;сердце, до сих пор слабо бившееся, подскочило к самому горлу, стремясьвырваться наружу. Все тело корчилось в мучительных конвульсиях. Нонепокорные руки не слушались его приказа. Они били по воде сильнымикороткими ударами сверху вниз, выталкивая его на поверхность. Онпочувствовал, что голова его поднялась над водой; глаза ослепило солнце;грудная клетка судорожно расширилась, - и в апогее боли его легкиенаполнились воздухом. Теперь он полностью владел своими чувствами. Они даже были необычайнообострены и восприимчивы. Страшное потрясение, перенесенное егоорганизмом, так усилило и утончило их, что они отмечали то, что раньшебыло им недоступно. Он ощущал лицом набегающую рябь и по очереди различалзвук каждого толчка воды. Он смотрел на лесистый берег, видел отдельнокаждое дерево, каждый листик и жилки на нем, все, вплоть до насекомых влистве - цикад, мух с блестящими спинками, серых пауков, протягивающихсвою паутину от ветки к ветке. Он видел все цвета радуги в капельках росына миллионах травинок. Жужжание мошкары, плясавшей над водоворотами,трепетание крылышек стрекоз, удары лапок жука-плавунца, похожего на лодку,приподнятую веслами, - все это было внятной музыкой. Рыбешка скользнула уего глаз, и он услышал шум рассекаемой ею воды. Он всплыл на поверхность спиной к мосту; в то же мгновение видимый мирстал медленно вращаться вокруг него, словно вокруг своей оси, и он увиделмост, укрепление на откосе, капитана, сержанта, обоих солдат - своихпалачей. Силуэты их четко выделялись на голубом небе. Они кричали иразмахивали руками, указывая на него; капитан выхватил пистолет, но нестрелял, у остальных не было в руках оружия. Вдруг он услышал громкий звук выстрела, и что-то с силой ударило поводе в нескольких дюймах от его головы, обдав ему лицо брызгами. Опятьраздался выстрел, и он увидел одного из часовых - ружье было вскинуто, наддулом поднимался сизый дымок. Человек в воде увидел глаз человека намосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серыйцвет глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими. Нострелок промахнулся. Встречное течение подхватило Факуэра и снова повернуло его лицом клесистому берегу. Позади него раздался отчетливый и звонкий голос, и звукэтого голоса, однотонный и певучий, донесся по воде так внятно, чтопрорвал и заглушил все остальные звуки, даже журчание воды в его ушах.Факуэр, хоть и не был военным, достаточно часто посещал военные лагеря,чтобы понять грозный смысл этого нарочито мерного, протяжного напева;командир роты, выстроенной на берегу, вмешался в ход событий. Как холоднои неумолимо, с невозмутимой модуляцией, рассчитанной на то, чтобы внушитьспокойствие солдатам, с обдуманной раздельностью прозвучали жестокиеслова: - Рота, смирно!.. Ружья к плечу!.. Целься... Пли! Факуэр нырнул - нырнул как можно глубже. Вода взревела в его ушах,словно то был Ниагарский водопад, но он все же услышал приглушенный громзалпа и, снова всплывая на поверхность, увидел блестящие кусочки металла,странно сплющенные, которые, покачиваясь, медленно опускались на дно.Некоторые из них коснулись его лица и рук, затем отделились, продолжаяопускаться. Когда он, задыхаясь, всплыл на поверхность, он понял, что пробыл подводой долго; его довольно далеко отнесло течением - прочь от опасности.Солдаты кончали перезаряжать ружья; стальные шомполы, выдернутые изстволов, все сразу блеснули на солнце, повернулись в воздухе и сталиобратно в свои гнезда. Тем временем оба часовых снова выстрелили пособственному почину - и безуспешно. Беглец видел все это, оглядываясь через плечо; теперь он уверенно плылпо течению. Мозг его работал с такой же энергией, как его руки и ноги;мысль приобрела быстроту молнии. "Лейтенант, - рассуждал он, - допустил ошибку, потому что действовал пошаблону; больше он этого не сделает. Увернуться от залпа так же легко, какот одной пули. Он, должно быть, уже скомандовал стрелять вразброд. Плохо,от всех не спасешься". Но вот в двух ярдах от него - чудовищный всплеск и тотчас же громкийстремительный гул, который, постепенно слабея, казалось, возвращался повоздуху к форту и наконец завершился оглушительным взрывом, всколыхнувшимреку до самых глубин! Поднялась водяная стена, накренилась над ним,обрушилась на него, ослепила, задушила. В игру вступила пушка. Пока онотряхнулся, высвобождаясь из вихря вспененной воды, он услышал над головойжужжанье отклонившегося ядра, и через мгновение из лесу донесся трескломающихся ветвей. "Больше они этого не сделают, - думал Факуэр, - теперь они пустят в ходкартечь. Нужно следить за пушкой; меня предостережет дым - звук ведьзапаздывает; он отстает от выстрела. А пушка хорошая". Вдруг он почувствовал, что его закружило, что он вертится волчком.Вода, оба берега, лес, оставшийся далеко позади мост, укрепление и ротасолдат - все перемешалось и расплылось. Предметы заявляли о себе толькосвоим цветом. Бешеное вращение горизонтальных цветных полос - вот все, чтоон видел. Он попал в водоворот, и его крутило и несло к берегу с такойбыстротой, что он испытывал головокружение и тошноту. Через несколькосекунд его выбросило на песок левого - южного - берега, за небольшимвыступом, скрывшим его от врагов. Внезапно прерванное движение, ссадина наруке, пораненной о камень, привели его в чувство, и он заплакал отрадости. Он зарывал пальцы в песок, пригоршнями сыпал его на себя и вслухблагословлял его. Крупные песчинки сияли, как алмазы, как рубины,изумруды: они походили на все, что только есть прекрасного на свете.Деревья на берегу были гигантскими садовыми растениями, он любовалсястройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов. Между стволамиструился таинственный розоватый свет, а шум ветра в листве звучал, какпение золотой арфы. Свист и треск картечи в ветвях высоко над головой нарушили его грезы.Канонир, обозлившись, наугад послал ему прощальный привет. Он вскочил наноги, взбежал по отлогому берегу и укрылся в лесу. Весь день он шел, держа направление по солнцу. Лес казался бесконечным;нигде не видно было ни прогалины, ни хотя бы охотничьей тропы. Он и незнал, что живет в такой глуши. К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детяхгнала его вперед. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что онаприведет его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но,по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли ее, не видно было истроений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака.Черные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороныдороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективномчертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел надголовой крупные золотые звезды - они соединялись в странные созвездия ипоказались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный изловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых- раз, второй и снова - он ясно расслышал шепот на незнакомом языке. Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшнораспухла. Он знал, что на ней черный круг - след от веревки. Глаза быливыпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды; чтобы унять внем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросланеезженая дорога! Он не чувствовал ее под ногами! Очевидно, несмотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперьперед ним была совсем иная картина, - может быть, он просто очнулся отбреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда онпокинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, оншел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее,он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая,спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке онаостанавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья - всяизящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрывобъятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный ударобрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечноговыстрела полыхает вокруг него - затем мрак и безмолвие! Пэйтон Факуэр был мертв; тело его с переломанной шеей мернопокачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.
Знаете ли вы, что.. сегодня 120 лет со дня рождения А. Вертинск
Александр Вертинский родился в Киеве, в 1889 году, в семье частного поверенного. Николай Петрович Вертинский помимо адвокатской практики занимался еще и журналистикой. В "Киевском слове" он публиковал фельетоны под псевдонимом Граф Нивер. Брак между отцом Вертинского и его матерью, Евгенией Степановной Сколацкой, оформлен не был, поскольку первая жена Николая Петровича развода супругу не дала. Сашеньку родной отец усыновил.
Через три года после рождения сына Евгения Степановна внезапно умирает. У Николая Петровича от тоски - он очень любил свою вторую жену - развивается скоротечная чахотка, и спустя два года он тоже умирает. Пятилетний Саша остается сиротой и попадает в дом одной из своих тетушек. Его старшую сестру, Надю, забрала другая тетушка. Так с самого начала пути брат и сестра надолго разлучились.
Александр учился плохо, и из второго класса императорской 1-й Александрийской гимназии по решению педагогического совета его перевели в менее престижную гимназию, откуда по причине неуспеваемости он тоже был исключен.
Случайно Вертинский стал другом дома Софьи Николаевны Зелинской - преподавательницы женской гимназии, умной, образованной женщины, бывшей замужем за Николаем Васильевичем Луначарским, братом А.В. Луначарского. У Софьи Николаевны собирался цвет киевской интеллигенции. В доме бывали Николай Бердяев, Михаил Кузмин, Марк Шагал, Натан Альтман.
Под влиянием знаменитых знакомых Вертинский пробует заняться литературой. Газета "Киевская неделя" печатает его первые рассказы: "Портрет", "Моя невеста" и "Папиросы "Весна", - написанные в модной тогда декадентской манере. В "Киевских откликах" Вертинский публикует рассказ "Лялька".
Александра Вертинского привлекают престижные премьеры, он смотрит заезжих знаменитостей и пишет театральные рецензии на гастролеров. На толкучке он покупает подержанный фрак и смело входит в ряды киевской богемы. Во фраке он изображает этакого молодого гения и скептика, весьма далекого от мира. Вечерами сидит в подвальном кабачке, где собирались молодые люди артистических наклонностей, пьет дешевое вино с сыром. У молодого "гения" Вертинского непременно в петлице живой цветок.
Чем только ни занимался двадцатилетний Вертинский в поисках хлеба насущного: продавал открытки, грузил арбузы на Днепре, работал корректором в типографии и был даже помощником бухгалтера в гостинице "Европейская", откуда его, правда, вскоре выгнали.
Александр делает первые несмелые попытки утвердиться на театральной сцене, но - увы - у него панический страх перед зрителем. Первое выступление Вертинского, в еврейском клубе на Подоле, провалилось.
Наконец "непонятому гению" во фраке надоел Киев, и он уехал в Москву "за славой". Только в Москве, считал он, можно раскрыть свои таланты, вот только какие? Пока Александр и сам этого не знал.
Но оказалось, что в Москве он вообще-то никому не нужен. Вертинский вдруг захотел учиться. С увлечением он занимался в нескольких любительских кружках, в одном клубе поставил спектакль "Роза и Крест" по Блоку, посещал вольнослушателем лекции в Московском университете. На хлеб он зарабатывал уроками сценического мастерства, которые давал купеческим дочкам.
Вскоре Вертинский познакомился с футуристами, в том числе с Маяковским и Бурлюком. Богемную среду, с ее вечными спорами, с ее кокаином, он обожал.
Однажды, ожидая приятеля в сквере перед Театром миниатюр, что находился в Мамоновском переулке, он обратил на себя внимание Марии Александровны Арцыбушевой - владелицы этого театра. "Увидев меня среди актеров, - вспоминал Вертинский, - она как-то вскользь заметила:
- Что вы шляетесь без дела, молодой человек? Шли бы лучше в актеры, ко мне в театр.
- Но я же не актер! - возразил я. - Я ничего, собственно, не умею.
- Не умеете, так научитесь!..
- А сколько я буду получать за это? - деловито спросил я.
Она расхохоталась.
- Получать?! Вы что? В своем уме? Спросите лучше, сколько я с вас буду брать за то, чтобы сделать из вас человека.
Я моментально скис. Заметив это, Мария Александровна чуть подобрела.
- Ни о каком жаловании не может быть и речи, но в три часа мы садимся обедать. Борщ и котлеты у нас всегда найдутся. Вы можете обедать с нами...
Что же мне оставалось делать? Я согласился. Таким образом, моим первым "жалованием" в театре были борщ и котлеты".
В Арцыбушевском театре ему поручили номер, называвшийся "Танго". Вертинский, стоя у кулис, исполнял песенку - пародию на исполняемый на сцене довольно эротичный танец. Некоторый успех у этого номера все же был, а сам Вертинский удостоился одной строчки в рецензии "Русского слова": "Остроумный и жеманный Александр Вертинский".
В 1913 году Александр пытался поступить в Художественный театр, но провалился. Прошел отборочные туры, попал в "пятерку" претендентов, что уже само по себе являлось большим достижением, но на заключительном этапе конкурса его забраковал Станиславский, которому не понравилось, что Вертинский сильно картавит.
В 1912 году он дебютировал в кино. О том, как он стал киноактером, певец вспоминает: "Вскоре после смерти Л.Н. Толстого его сын, Илья Львович, задумал представить на экране кинематографа один из рассказов Льва Николаевича - "Чем люди живы". В рассказе, как известно, говорится об ангеле, изгнанном небом и попавшем в семью бедного сапожника. Илья Толстой ставил картину сам, и, по его замыслу, действие должно происходить в Ясной Поляне. Средства нашлись, актеров пригласили, задержка была только за одной ролью - самого ангела. Оказалось, что эту роль никто не хотел играть, потому что ангел должен был по ходу картины упасть в настоящий снег, к тому же совершенно голым. А зима была суровая. Стоял декабрь.
За обедом у Ханжонкова Илья Толстой предложил эту роль Мозжухину, но тот со смехом отказался:
- Во-первых, во мне нет ничего "ангельского", а во-вторых, меня не устраивает получить воспаление легких, - ответил он.
Толстой предложил роль мне. Из молодечества и чтобы задеть Ивана, я согласился. Актеры смотрели на меня как на сумасшедшего. Их шуткам не было конца, но я презрительно отмалчивался, изображая из себя героя".
До 1918 года Александр Вертинский снялся во множестве эпизодических ролей в немых фильмах, например в таких, как "От рабства к воле", "Король без венца" и т. д.
В то время впервые на экране появилась будущая "звезда" русского кино - Вера Холодная. В нее Вертинский был тайно влюблен (Вера Холодная уже была замужем) и посвятил ей свои первые песни - "Маленький креольчик", "За кулисами". После смерти Холодной он посвятил ей и песню "Ваши пальцы пахнут ладаном".
С Иваном Мозжухиным Вертинский был очень дружен. Вместе они пили, в свободное от съемок время ходили по ресторанам. С футуристами Вертинский с удовольствием шокировал всех экстравагантностью своей одежды. То он пройдет по Кузнецкому в желтой кофте с широкими черными полами и деревянной ложкой в петлице, то прохаживается по Тверскому бульвару в нелепой куртке с помпонами вместо пуговиц, с набеленным по клоунски лицом и моноклем в глазу.
Кокаин тогда называли "проклятием нашей эпохи". "Все увлекались им, - вспоминает Александр Вертинский. - Актеры носили в жилетном кармане пузырьки и "заряжались" перед каждым выходом на сцену. Актрисы носили его в пудреницах и нюхали также; поэты, художники перебивались случайными понюшками, одолженными у других, ибо на свой кокаин у них не было денег... И каждому казалось, что он сегодня необыкновенно играл, или писал, или говорил. И все это был самообман!"
Александр все больше стал зависеть от кокаина. Однажды утром он увидел, как бронзовый Пушкин сошел с постамента и отправился вслед за ним. Вертинский впервые по-настоящему испугался. Он понял, что сходит с ума, и решил обратиться к знакомому психиатру, который и помог ему вылечиться от пристрастия к наркотикам.
В начале Первой мировой войны Вертинский служил в санитарном поезде, который вскоре расформировали. Весной 1915 года Александр возвратился в Москву.
Александр вновь пришел в Арцыбушевский театр миниатюр и предложил там свой оригинальный номер: "Песенки Пьеро", эта идея понравилась. Вертинскому изготовили экзотическую декорацию, подобрали соответствующее "лунное" освещение. На сцене он появлялся основательно загримированным и в специально сшитом костюме Пьеро.
Вертинский с белым, как снег, лицом исполнял несколько песенок: "Минутку", "Маленького креольчика", "Попугая Флобера", "Бал господень", "В голубой далекой спаленке", "Трех пажей"... Успех был оглушительный!
Его тут же пригласили в другие эстрадные театры. К 1916 году Вертинский стал знаменитым.
Певец всех удивил новизной и оригинальностью исполнения песен, а также тем, как он их преподносил, точнее - играл свои песни на сцене. Правда, критики упрекали его в вычурности, в манерности, но Вертинский был только рад, что о нем постоянно пишут газеты, пусть и не слишком хвалебные рецензии.
"Грустным Пьеро" артист выступал сравнительно недолго. С середины 1915 года и до конца 1917-го. Затем певец отказался от маски Пьеро. Увы, граммофонные фирмы к Вертинскому совершенно не проявляли интереса. Они записывали уже "раскрученных" исполнителей, таких, как Юрий Морфесси или Надежда Плевицкая. До своего отъезда в эмиграцию Вертинский так и не записал ни одной пластинки в России.
Певец восторженно принял Февральскую революцию, но убежал от Октября. В ноябре 1917 года он дает свои последние концерты в Москве, затем, по приглашению антрепренера Леонидова, уезжает на юг, на гастроли. На юге Александр Вертинский проводит два года, выступает в Екатеринославе, Одессе, Крыму. Его последние концерты состоялись в Севастополе. Красная Армия уже входила в Крым...
В ноябре 1920 года Вертинский покидает родину и оказывается в Турции. Но почти сразу же его охватывает приступ раскаяния. На чужбине у него мгновенно началась ностальгия. Уже много лет спустя он вспоминал: "Что меня толкнуло на это? Я ненавидел советскую власть? О нет! Советская власть мне ничего дурного не сделала. Я был приверженцем какого-нибудь иного строя? Тоже нет. Убеждений у меня никаких в то время не было. Но что же тогда случилось?.. Очевидно, что это была просто глупость! Юношеская беспечность. Может быть, страсть к приключениям, к путешествиям, к новому, еще неизведанному...
Все пальмы, все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, все, что я видел, чем восхищался, - я отдаю за один самый пасмурный, самый дождливый и заплаканный день у себя на Родине".
В Турции Вертинскому удалось купить паспорт на имя греческого гражданина Александра Вертидиса (фамилию при оформлении переделали). Вручая паспорт, чиновник сказал певцу: "Можете ездить по всему свету, только старайтесь не попадать в Грецию, а то у вас его моментально отберут". Естественно, в Греции Вертинский так и не побывал.
Иностранный паспорт выводил певца из горькой категории "русских эмигрантов", он мог работать во многих странах и свободно ездить по миру. В Константинополе Александр Вертинский поет в самых фешенебельных кабаре, где его слушают аристократы и дипломаты. Его даже приглашают во дворец к султану. За свои песни Вертинский получает от султана в подарок ящик "личных султанских" сигарет.
Оправившись от шока, вызванного бегством из России, многотысячная колония эмигрантов начала рассасываться, растекаться по белу свету, тем более что турецкое правительство ввело вскоре ряд декретов, ужесточавших положение русских в стране. Тронулся с места и Вертинский.
Певец отправился в Румынию, но там он пробыл недолго. Исполнив песню "В степи молдаванской", Вертинский стал неугоден властям, которые объявили его "советским агентом" и попросили срочно покинуть Румынию.
На четыре года, с 1923-го по 1927-й, Вертинский обосновался в Польше. По-прежнему он много пел, гастролировал почти без перерыва. Со своими песнями Вертинский побывал в Австрии, Венгрии и Германии. Со своей будущей женой он познакомился в Сопоте, ею стала симпатичная еврейская девушка Рахиль, - капризная дочь состоятельных родителей.
Брак был зарегистрирован в Берлине, где невесту записали как Ирен Вертидис. Но семьи не получилось, пути их быстро разошлись.
Начиная с 1927 года Вертинский более или менее постоянно жил во Франции. Осенью 1934 года отправился на гастроли в США, по городам: Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес.
За океан Вертинский уехал, что называется, вовремя. Может быть, тонкое чутье артиста уже уловило первые признаки "усталости" публики от его песен. Как-никак он выступал на концертных площадках более десяти лет, побывав почти во всех странах континента. Другой причиной было то, что в Европе было много российских артистов. В Румынии - Петр Лещенко. В Прибалтике, Югославии и Румынии успешно гастролировал Юрий Морфесси. В Латвии набирал популярность Константин Сокольский. В Париже дебютировала юная Алла Баянова.
В Голливуде Вертинскому предложили сделать фильм. Но сценарий требовался на английском языке. Неплохо владея французским и немецким, Вертинский совершенно не переносил английскую речь. Он любил хорошую дикцию и считал, что американцы и англичане говорят так, "будто во рту у них горячая картошка". Промучившись пару месяцев с языком, а также учтя печальный опыт работы с Голливудом своего друга Ивана Мозжухина, Вертинский отказался от постановки фильма о своей судьбе.
Внешне его жизнь выглядела в розовом свете. Артист Вертинский встречается с самыми известными людьми Европы и Америки, дружит с Шаляпиным и Мозжухиным, обедает с многими миллионерами и Чарли Чаплиным, записывается на пластинки, снимается в кино и поет, конечно, на самых престижных площадках. В Париже, например, он работает в "Эрмитаже" - дорогом ресторане, открытом исключительно для иностранцев, которых интересовало "все русское". В этом ресторане выступали в разное время Юрий Морфесси, Надежда Плевицкая, Тамара Грузинская...
Упоение тамошней жизнью проскальзывает в некоторых его "любовных песнях", но все же истинное его душевное состояние нашло отражение лишь в "Желтом ангеле", написанном незадолго до отъезда в Америку:
"В вечерних ресторанах.
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю
Всю ночь ломаю руки
От ярости и скуки
И людям что-то жалобно пою.
Звенят, гудят джаз-баны,
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я, кривой и пьяный,
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.
А когда настанет утро,
Я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети
Убегают от меня.
Я усталый старый клоун,
Я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны
Умирает светоч дня."
Основную аудиторию Вертинского за рубежом составляла, конечно, русская эмиграция, рассеявшаяся по всему миру. По этой причине ему часто приходилось переезжать из одной страны в другую. Как только публика насыщалась его песнями, он менял пристанище.
Вертинский вспоминал: "Мои песни объединяли всех. Они "размывали" эмиграцию, подтачивая шаг за шагом их "убеждения", эти зыбкие "постройки без фундамента", как размывает море песчаные берега. Моя органическая любовь к родной стране, облеченная в ясную и понятную всем форму, пронизывала их. Насквозь. И ранила сладко и больно... На моих концертах одни плакали, другие хмурились, кривя рты. Третьи иронически усмехались. Но шли все. Потому что каждый из них представлял себе Родину такой, как он хотел... А я ведь пел о Родине!"
Иностранцы посещали его концерты большей частью из любопытства, но это любопытство стоило дорогого. В Париже Вертинского слушали такие персоны, как король Густав Шведский, Альфонс Испанский, принц Уэльский, Вандербильты, Ротшильды, а также знаменитые киноактеры. Шаляпин называл его "великим сказителем земли русской". Коронованные особы, не страдавшие от однообразия концертной жизни и скудости выбора, прекрасно были осведомлены о мастерстве артиста и гипнотической силе его искусства. Скажем, Петра Лещенко, который тоже много разъезжал и записывался на пластинки, они не слушали даже из любопытства. Класс Вертинского как артиста, видимо, считался на порядок выше.
Но где бы артист ни находился, он пел только по-русски. Небольшое исключение составлял Париж: так называемые любовные песни ("Без женщин", "Пани Ирена", "Ревность", "Мадам, уже падают листья" и т. д.) Вертинский исполнял на французском языке.
Уже в начале 1920-х годов Вертинский предпринимает первую попытку вернуться в Россию. Будучи на гастролях в Польше, Вертинский обращается за помощью к советскому послу П. Войкову. Он даже заполнил необходимые документы, однако в просьбе в конце концов было отказано. Через несколько лет, уже в Берлине, воспользовавшись пребыванием там советской делегации Наркомпроса, "добровольный изгнанник" встречается с А. Луначарским и просит главу делегации посодействовать его возвращению. И снова из Москвы пришел отказ. Такое отношение к всемирной знаменитости может отбить всякую мысль о возвращении у любого, а тем более у самолюбивого, нервически тонкого артиста. Вертинский отчаивается и решает с подобными просьбами больше не обращаться.
Судьба забрасывает его в Китай, где в силу разных причин он застревает на долгих восемь лет. Поначалу, как и всюду, его сопровождает ошеломляющий успех. Двадцать концертов в Шанхае (Шаляпин смог дать только два) - и все с аншлагами! Но сколько же можно петь перед эмиграцией: ведь русская община в Китае была не такой уж и многочисленной, чтобы выступать перед ней годами. Ну еще Харбин... А что потом? Прямиком на ресторанную эстраду или в ночной клуб?
Когда эйфория новизны спала, жизнь в Шанхае пошла по другой колее. Ни дома, ни женской заботы. Ежевечерние выступления. Бессонные ночи. Романы. Курение. Алкоголь. Вертинский мог много выпить, но никогда не был пьяным.
В Шанхае он женился во второй раз на очаровательной юной грузинке Лидии Циргава. "Ему пришлось, зарабатывая на семью, петь уже сразу в двух местах. Кончив работу в одном из кабаре французской концессии, в третьем часу ночи он отправлялся в ночной клуб "Роз-Мари" на Ханьчжоу-роуд, открытый до утра", - вспоминает о Вертинском Н. Ильина.
В Шанхае он впервые стал ощущать нужду. Любопытно, что, когда Вертинский вернулся на родину, в Москве ходила сплетня, что он якобы вывез из Китая вагон с лекарствами. В действительности же Вертинскому даже коляску дочке не на что было купить (кто-то подарил подержанную), американское сухое молоко "для малюток" тоже было не по карману, доставали друзья.
Уже будучи в России, Лидия Владимировна Вертинская, вдова артиста, вспоминала, что во время оккупации Шанхая не было никакого притока иностранных товаров в город, японцы не снабжали эмигрантов медикаментами, так что даже таблетку аспирина достать было целой проблемой, не говоря уже о каких-то других лекарствах. И еще она говорила о том, что перед каждым своим концертом Вертинский выкупал фрак из ломбарда, а после выступлений сдавал его снова до следующего раза.
И вдруг долгожданная радость, о которой Вертинский пишет в письме от 19 марта 1937 года, отправленном неустановленному лицу: "Я удостоился высокой чести - меня, единственного из всей эмиграции, - Родина позвала к себе. Я не просился, не подавал никаких прошений, анкет и пр. Я получил приглашение от ВЦИКа... Это приглашение было результатом просьбы комсомола! Ты поймешь мое волнение - дети моей Родины позвали меня к себе! Я разревелся в кабинете посла, когда меня вызвали в консульство и объявили об этом. Этого не выдержали бы ничьи нервы. Все слова излишни. Пойми сам. Не буду тебе говорить, что хожу наполненный до краев высокой и гордой радостью... Уеду я, вероятно, осенью, не раньше, так как у меня есть долги, и я должен расплатиться с ними и многое купить и сшить себе. Поэтому я открываю здесь свое кабаре "Гардения" - хочу скопить денег на дорогу домой... Понимаешь, какое счастье петь перед родными людьми! На родном языке и в родной стране. А те, кто меня порицает, завидуют мне в душе и многое бы дали, чтобы быть на моем месте... Это господь меня наградил за скитания и унижения в эмиграции и любовь к людям... Теперь в России я вижу свою миссию в том, чтобы рассказать там о страданиях эмиграции, помирить Родину с ней! И камни, летящие в меня, я принимаю с улыбкой. Я вижу сквозь время, я гляжу далеко вперед и верю в час, когда мы все вернемся..."
Приглашение прозвучало устно. Только вот паспорта и визы певец не получил. Помешал этому целый ряд обстоятельств, главное из которых - японо-китайский конфликт и начавшаяся блокада Шанхая. Пароход "Север", на котором Вертинский собирался вернуться домой, перестал совершать рейсы по маршруту Владивосток - Шанхай, и путь в Россию оказался отрезанным. Японская администрация и позже всячески препятствовала возвращению артиста в СССР. Даже когда паспорта и визы были на руках, японцы еще на полгода ухитрились задержать выезд Вертинского на Родину.
К сожалению, после первого визита в консульство новых и более реальных приглашений со стороны советских официальных лиц не последовало. Наступил 1937 год, и идея возвращения известного артиста-эмигранта, видимо, быстро теряла свою привлекательность для тех, от кого зависела его судьба. Официальные лица, пригласившие Вертинского вернуться, боялись показаться непатриотичными.
Прибавились и более мелкие причины, существенно, правда, уже ничего не менявшие. Например, с "Гарденией" у Вертинского ничего не получилось. Слишком радушным и хлебосольным хозяином оказался владелец кабаре. Коктейль "а ля Вертинский" он взбивал прекрасно (местные дамы были в восторге от этого напитка), а вот деньги считал плохо, тем более что часто он их и вовсе не брал с клиентов. Поэтому с финансами было по-прежнему туго.
Шли месяцы, годы... Внешне как будто ничего не менялось в шанхайском бытии Вертинского, если не считать того факта, что он по-настоящему влюбился. Случайные романы сменились сильным чувством к молодой жене, которое он пронес через всю оставшуюся жизнь. И все же мысль о возможном возвращении в Россию теперь никогда не покидала Вертинского, что и не замедлило отразиться на репертуаре.
Он внимательно следит за развитием русской поэзии, пишет песни на стихи советских авторов. В его программах концертов, с которыми он выступал в 1940-1943 годы в "Лайсеуме" и "Клубе граждан СССР в Шанхае", были песни на слова В. Маяковского, А. Суркова, К. Симонова, В. Инбер, И. Уткина, Л. Никулина, П. Антокольского. В целом это была жизнеутверждающая лирика, звучавшая как вызов его тогдашнему существованию.
В критические для Советской России дни, в апреле 1942 года, он создает исполненное веры в Родину и желания быть с ней рядом стихотворение "Наше горе":
"Что мы можем? Слать врагу проклятья?
Из газет бессильно узнавать,
Как идут родные наши братья
За родную землю умирать?..
Что ж нам делать? Посылать подарки?
Песни многослезные слагать?
Или, как другие, злобно каркать?
Иль какого-то прощенья ждать?
Нет, ни ждать, ни плакать нам не надо!
Надо только думать день и ночь,
Как уйти от собственного ада,
Как и чем нам Родине помочь!"
Аккомпаниатор Вертинского, Михаил Брохес, рассказывал о любопытной беседе певца. Как-то после концерта в "Русском клубе" Вертинский разговорился с советским послом, и тот между прочим поинтересовался, собирается ли артист ехать в СССР. Александр Николаевич ответил, что он уже несколько раз "кланялся" и всегда получал отказы. Тогда посол вдруг спросил: "Скажите, Вертинский, у вас была мать?" - "Что за странный вопрос? Конечно".- "А сколько раз вы бы могли поклониться своей родной матери?" - "Да сколько угодно". - "Тогда кланяйтесь еще раз..."
В начале марта 1943 года Вертинский написал письмо на имя заместителя Председателя СНК СССР В.М. Молотова: "Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович! Я знаю, какую большую смелость беру на себя, обращаясь к Вам в такой момент, когда наша Родина напрягает все свои силы в борьбе. Но я верю, что в Вашем сердце большого государственного человека найдется место всякому горю и, может быть, моему тоже.
Двадцать лет я живу без Родины. Эмиграция - большое и тяжелое наказание. Но всякому наказанию есть предел. Даже бессрочную каторгу иногда сокращают за скромное поведение и раскаяние. Под конец эта каторга становится невыносимой. Жить вдали от Родины теперь, когда она обливается кровью, и быть бессильным помочь ей - самое ужасное.
Советские патриоты жертвуют свой упорный сверхчеловеческий труд, свои жизни и свои последние сбережения. Я же прошу Вас, Вячеслав Михайлович, позволить мне пожертвовать свои силы, которых у меня еще достаточно, и, если нужно, свою жизнь моей Родине.
Я артист. Мне пятьдесят с лишним лет, я еще вполне владею всеми своими данными, и мое творчество еще может дать много. Раньше меня обвиняли в упаднических настроениях, но я всегда был только зеркалом и микрофоном своей эпохи...
Разрешите мне вернуться домой... У меня жена и мать жены. Я не могу их бросить здесь и поэтому прошу за всех троих.
1. Я - сам Александр Вертинский.
2. Жена моя - грузинка Лидия Владимировна, 20 лет.
3. И мать ее Лидия Павловна Циргава. 45 лет...
Пустите нас домой.
Я еще буду полезен Родине. Помогите мне, Вячеслав Михайлович..."
И на этот раз просьба была удовлетворена. После 23 лет эмиграции, в 1943 году Вертинский с женой, тещей и недавно родившейся дочкой возвратился на родину.
Сразу же он начал петь для раненых солдат и сирот. Теперь он колесил с гастролями уже не по миру, а по родной стране: от Сибири до Средней Азии. Певец давал по 24 концерта в месяц. (Из эмиграции он приехал практически без денег.) Но он был доволен, несмотря на плохие площадки и малообразованную публику.
Однажды Александр Николаевич давал концерт в маленьком клубе города Львова. Перед выступлением они вместе с пианистом М. Брохесом решили попробовать, как звучит рояль. Оказалось, что ужасно. Вызвали директора клуба. Тот развел руками, вздохнул и произнес: "Александр Николаевич, но все же это исторический рояль - на нем отказывался играть еще сам Шопен!" Вертинский грустно улыбнулся шутке и, кое-как настроив рояль, дал концерт.
После окончания войны он вновь начал сниматься в кино. Режиссеры использовали его внешность и так называемый "врожденный аристократизм".
В 1954 году Вертинский сыграл князя в фильме "Анна на шее", затем последовал фильм "Заговор обреченных", где он сыграл кардинала Бирнча. В фильме "Великий воин Албании Скандербег" он сыграл роль дожа Венеции.
Один из парадоксов судьбы Вертинского: он стал лауреатом Сталинской премии 2-й степени, но не за свои песни, а за эпизодическую роль в фильме "Заговор обреченных"!
Обе дочери Вертинского - Анастасия и Марианна - унаследовали его особую утонченность, изящество и тонкую психологическую игру. От матери, которая тоже была актрисой, но в основном посвятила свою жизнь мужу и семье, - большие романтические глаза и удивительный взгляд. Обе дочери стали актрисами, хотя сам Александр Вертинский этого не хотел. Он считал, что актерский хлеб слишком тяжел.
В России, несмотря на множество концертов, пресса о Вертинском молчала. Долго не выпускались и пластинки Вертинского, которые за рубежом имели миллионные тиражи. Все это больно ранило Александра Николаевича. Только с конца 70-х начали выходить его пластинки и компакт-диски.
В России Вертинский создал свои знаменитые песни: "Доченьки", "Пред ликом Родины", "Дорогая пропажа", "Памяти актрисы", "Последний бокал", "Ворчливая песенка"...
В конце жизни Вертинский написал книгу об эмигрантских странствиях "Четверть века без родины", рассказы "Дым", "Степа", киносценарий "Дым без Отечества", книгу воспоминаний "Дорогой длинною..." Воспоминания остались незаконченными. 13 последних страниц Вертинский написал в последний день своей жизни.
Скончался Александр Николаевич Вертинский в возрасте 68 лет 21 мая 1957 года в Ленинграде.
дернуто с сайта издательства "Скифия"
А вот тут можно найти прекрасный сборник А. Вертинского
Снег
Вот же...В 15 лет такого даже не было при всей моей юной экзальтированности. И вот...в четверть века стоит сесть в маршрутку, глянуть в окно...Это все весна! Я не виновата. Прям хлещет из меня сентиментальщина.
Кто-то,
Кто любит меня,
Огорчен моей грустью.
Чтобы спасти мою радость,
Кидает на землю снег,
Не жалеет белого сокровища.
Но для меня
Оно ничего не стоит
И ничего не значит.
В досадном порыве
Бросает в меня комья снега.
Сгребает в кучки целые стаи драгоценных снежинок.
Бесжалостно швыряет букеты ледяных цветов.
Жалкие рваные хлопья,
Неповинные в моей грусти,
Неповинные в отчаянии,
Обреченно
Необратимо
Касаются стекла
И тихо исчезают:
Были - не были.
Кто-то,
Кто любит меня,
Не смог меня спасти.
Извел на мою грусть
Лучшие цветы своих зимних садов,
Чтобы все они
Завяли на мокром грязном стекле
Моего окна.
Повторяю, это не я. это кто-то плаксивый во мне.
Кто-то,
Кто любит меня,
Огорчен моей грустью.
Чтобы спасти мою радость,
Кидает на землю снег,
Не жалеет белого сокровища.
Но для меня
Оно ничего не стоит
И ничего не значит.
В досадном порыве
Бросает в меня комья снега.
Сгребает в кучки целые стаи драгоценных снежинок.
Бесжалостно швыряет букеты ледяных цветов.
Жалкие рваные хлопья,
Неповинные в моей грусти,
Неповинные в отчаянии,
Обреченно
Необратимо
Касаются стекла
И тихо исчезают:
Были - не были.
Кто-то,
Кто любит меня,
Не смог меня спасти.
Извел на мою грусть
Лучшие цветы своих зимних садов,
Чтобы все они
Завяли на мокром грязном стекле
Моего окна.
Повторяю, это не я. это кто-то плаксивый во мне.
Яркий день на площади с цветами,
Здесь динамик кожухом поношен -
Получите по ушам на ужин.
Стоя на трясущейся подножке,
Я втыкаю в тишину наушник.
Яркий день на площади с цветами,
Окна транспорта - в разводах дегтя.
Я вас не люблю, и - до свиданья.
Погасите свет, когда уйдете.(с)
HappyTorg
http://happytorg.ru/
HappyTorg - это аукцион, на котором можно купить любую новую вещь в 10-20 раз дешевле. Товар или услуга выставляется на продажу по минимальной стоимости. Участники торгов делают ставки с фиксированным шагом. За каждую ставку с участника взимается определенная плата. Продолжительность торгов задается при старте, однако, после каждой ставки увеличивается на заданную величину. Победителем считается участник, сделавший последнюю ставку. Ноутбуки, телефоны, телевизоры, игровые приставки...Стартовая цена всех лотов равна 1 рублю.
При регистрации подарок в размере 500 рублей на оплату первого выйграного лота.
Доставка товара осуществляется по территории России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Латвии, Эстонии, Литвы, Армении, Азербайджана, Киргизстана, Молдовы.
Аукцион, на котором можно купить любую вещь в 20 раз дешевле
7 свечей на торте
Кажется все,кто хотел поздравить-поздравили.
Спасибо. От некоторых вообще не ожидала
Но цветы для меня перподнесли в этот раз только женщины:
11 прекраснейших тюльпанов (УРА!!!) от самой мудрой женщины ,моей мамы,
1 яркая гербера от очень милой девушки,
букет нежных альпийских роз от директора...
Мужское население моей жизни, в этот Др, просто удивило. Лишь веточки вербы мне подарил один мужчина в виде исключения:) спасибо ему за это.
Шоколадом так вообще забросали.
И сладкая девочка ( я то есть) стала еще слаще)))
Спасибо. От некоторых вообще не ожидала
Но цветы для меня перподнесли в этот раз только женщины:
11 прекраснейших тюльпанов (УРА!!!) от самой мудрой женщины ,моей мамы,
1 яркая гербера от очень милой девушки,
букет нежных альпийских роз от директора...
Мужское население моей жизни, в этот Др, просто удивило. Лишь веточки вербы мне подарил один мужчина в виде исключения:) спасибо ему за это.
Шоколадом так вообще забросали.
И сладкая девочка ( я то есть) стала еще слаще)))
Где доставка по почте?
#post-id: 3162-23-32
#original-date: 23.03.2009 Mon
#original-time: 11:32 PM
#original-day: 3162
#original-host: WinXP Prof SP2 (Build 2600)
Блин. Ну зашла я на новенький русский сайт Диснея, не нашла я там раздел "Магазин", ну увидела я список магазинов для Москвы и Санкт-Петербурга. Ну и что дальше? Где доставка по почте? Где он-лайн заказы?
Надо будет заказать на divx.pp.ru. Там не лицензия и не DVD, и не на красивых болванках, и не с отличным качеством, зато лицом к тебе, а не другими местами тела.
/* Хотя нет, там есть сети магазинов, но в сети эти попасть что-то проблематично, нужно ехать. */
#original-date: 23.03.2009 Mon
#original-time: 11:32 PM
#original-day: 3162
#original-host: WinXP Prof SP2 (Build 2600)
Блин. Ну зашла я на новенький русский сайт Диснея, не нашла я там раздел "Магазин", ну увидела я список магазинов для Москвы и Санкт-Петербурга. Ну и что дальше? Где доставка по почте? Где он-лайн заказы?
Надо будет заказать на divx.pp.ru. Там не лицензия и не DVD, и не на красивых болванках, и не с отличным качеством, зато лицом к тебе, а не другими местами тела.
/* Хотя нет, там есть сети магазинов, но в сети эти попасть что-то проблематично, нужно ехать. */
Подписаться на:
Сообщения (Atom)