Учитывая, что в нашем институте особый акцент делают именно на истории западноевропейского искусства, на первом курсе читая для приличия всего три лекции, называющиеся "Beyond", была удивлена и обрадована, что конференцию Modernity's Cultural Politics: China in Context решили провести именно у нас в Круто. За два дня конференции я вспомнила свой примитивный, но все же не окончательно еще забытый китайский, задумалась о куче волнующих, злободневных и вечных вопросах и совершенно влюбилась в китайцев и их отношение к жизни, миру, науке, к себе и другим.
Несмотря на великое количество выступавших, мне бы хотелось хоть парой строк написать о каждом, потому что все были по-своему интересны и нужны. Первая сессия была посвящена вопросам медиа и публичной сфере. Xin Xin подготовила доклад о гражданской журналистике (наверное, приблизительно так переводится citizen journalism?) и ее потенциальном влиянии на мейнстримовую журналистику государства. Учитывая, что урбанизация и индустриализация открыли Китай для мира, стало невозможным не участвовать в общемировом обмене информацией. Китай занимает первое место по "он-лайн популяции", среди которых, естественно, в основном городские жители и в возрасте до 30 лет. Невероятно, но факт, что такие сайты как facebook, flicker, youtube (с редкими перерывами) заблокированы в Китае!
В таком "отцензуренном" состоянии, помочь могла бы гражданская журналистика, как было, например, в случае c "Nail house" (2004-07), жители которого отказались переезжать из своего предназначенного на снос дома, несмотря на предложенную компенсацию. Молодой блоггер поместил информацию и фотографию в интернете и смог вызвать интерес и внимание общества в обход замалчиванию мейнстримовой журналистикой данной истории. Бывали, впрочем, случаи, когда удавалось заблокировать и гражданскую, блоггеровскую журналистику, как это было в случае с "молочным скандалом". В детское молоко, для повышения содержания протеина, добавляли какие-то химикаты, из-за чего около десяти младенцев были доставлены в больницы с отравлением. Но так как это произошло во время пресловутой Олимпиады, напор "спортивно-патриотической" информации смел все попытки привлечь внимание к этому преступлению.
Наконец, есть извечная опасность обострения национализма, злобно реагирующего на сфабрикованность новостей о Китае в западных медиа. Примечательно, что создателей таких новостей и роликов (например, очень популярным в после-олимпиадное время был вот этот ролик http://www.youtube.com/watch?v=MSTYhYkASsA ), а также их родственников, принято называть "врагами народа" или "предателями".
Одним словом, и еще одна палка о двух концах, но самым сильным впечатлением от выступления Xin Xin осталось сознание неслабой цензуры в Китае в наши дни, даже в интернет-пространстве.
Вторым выступал Tsering Topygal (London Scool of Economics) и анализировал восстание в Тибете в 2008 году. Сейчас он заканчивает кандидатскую на эту тему, поэтому говорил очень страстно и немножко слишком много и умно для неподготовленного слушателя, так что его даже пришлось остановить. Учитывая, что он сам тибетец, прибавьте к его выступлению искреннюю страстность сопереживателя. И опять очень сложно и очень интересно: о том, как Тибет означает разные вещи даже географически для китайцев и для тибетцев; как островком свободы и самоопределения становится там разве что поп-музыка и песни; что такое "дилемма незащищенности" этнических меньшинств. Но чем все же главное отличие положения медиа на западе и в частности с ВВС: после того, как очевидно сфабрикованные и предвзятые новости были написаны и выпущены в ввсшный эфир, это вызвало такое возмущение среди слушателей и зрителей, что ВВС публично извинились и пересмотрели свое освещение тибетского восстания.
Но как бы это все не было жизненно и проблематично, я не могу не признаться, что я с гораздо большим нетерпением ждала третьей сессии (вторую, про фильмы, я сознательно пропустила), которая так многообещающе начинала субботнее утро, - Art Matters. Если бы на конференциях раздавали призы, первое место однозначно досталось бы Joan Kee, которая представила самую интересную, самую качественно-грамотную и всеобъемлющую в своей специфичности работу, а потом еще на удивление умно и спокойно ответила на все вопросы, которых именно ей и задавали нескончаемо. Тема у нее звучала так: "Почему китайские картины такие большие?" Во-первых, картины большие для того, что бы привлечь больше внимания. Во-вторых, чтобы бросить вызов "ready-made". Бесспорно, нельзя забывать и про отсылку на советскую традицию монументальной живописи, тем более что многие китайские художники в те времена изначально учились или работали с советскими мастерами соцреализма. Но даже очень большие картины, потенциально способны потерять производимое впечатление, если их помещают в огромное пространство китайской партийной архитектуры и еще и фотографируют ее членов перед ней, а не смотрящими на нее!
К тому же, не стоит забывать, что большие картины чаще всего делает не единственный художник-творец,: ему помогает целая группа помощников, а это пропагандирует коллективный труд и совместную работу. Очевидно, что чем больше, например, портрет, тем больше физического и психологического пространства он занимает.
Wang Jin, например, рисует до абсурдности огромные денежные банковские знаки всем знакомых долларов или фунтов, тем самым делая их почти незнакомыми, чужеродными, иронизируя и обращая внимание на вещи иначе незамечаемые. Отчасти, своей огромностью картина полемизирует с доминированием инсталляций, своей консервативностью доказывая свою потенцию. Такие огромные картины производят вокруг себя собственное пространство. Так, например, всем известный портрет Мао читается только издалека, сверху же это - всего лишь масса краски.
А вот Paul Gladston (University of Nottingham), хотя и говорил о такой мне интересной теме как китайское триеннале и вопросы постколониализма, оказался совершенно безвкусно, по-европейски снобским и наставляющим. Он заметил, что в последние четыре месяца особенно усилились лефтистксие настроения (оно правда, например, что у Кингс колледжа все увешено плакатами и призывами на "марксистские" собрания), хотя теперь стало не столь ясно, где грань между правыми и левыми, если коммунисты, например, практикуют радикальный национализм!? Если говорить собственно о Триеннале в Guang-Jhou, главное обвинение, которое Пол выдвигает к группе кураторов - их упрощенное понимание идей "the other" и difference, слишком поверхностное и всеобъемлющее обозрение искусство-мира и погоня за креативностью. В результате выходит экспозиция больших, красивых вещей, со вкусом расставленных в больших залах. Их же новый интернационализм Пол обвиняет в расплывчатости и отсутствии направленной критики и площадки для дебатов. Он как-то все ходил по кругу, раздавая всем обвинения и уличая в недостаточности, совершенно непонятно зачем. Лучшим комментарием было довольно резкое и эмоциональное выступление одной из присутствующих в зале китайской молодой художницы, которая возразила ему, что на самом деле было очень много мыслей, сомнений и споров за большинством из представленных проектов, участницей одного из которых она являлась.
На самом деле, до пугающего похоже на проблемы московской биеннале. Что-то мне подсказывает, что им не долго осталось еще существовать.
Winnie Wong, которая должна была рассказать о феномене Dafen Village в Китае, участвовала в какой-то параллельной конференции и приехать не смогла, но организаторы решили все равно ее доклад зачитать. Никто не пожалел. Совершенно абсурдная и неправдоподобная история об этой своего рода артели, которая рисует на заказ картины-копии великих мастеров, по-своему обозначая понятие "творческой оригинальности" как способности имитировать старых мастеров (так один художник за 2 года работы в Дафен-деревне нарисовал уже более 100 леонардовских Мона Лиз!). Получается то ли китч, то ли услада для человека, который хочет себе Ван Гога, а позволить оригинал, понятное дело, не может. Выглядит парадоксально и жутковато - то ли анти-фетиш, то ли еще большая фетишизация мастеров - и еще раз заставляет перезадуматься о таких категориях как творческая оригинальность, имитация, материальный труд художника и мир экономики с его величеством рынком (хорошее ознакомительное видео про Дафен-деревню здесь http://www.youtube.com/watch?v=O0_8F_znXnU ).
Завершала сессию об искусстве выпускница нашего института Курто Adele Tan, которая рассказывала об использовании тканей для обматывания в китайском искусстве перформанса. Мне показались все ее выводы довольно самоочевидными: крик о необходимости излечения, само-обновление, критика коммереческости с ее бесконечной упаковкой.
Заключительная сессия носила название Critical Theory after Dushu, где первой выступала Chaohua Wang с рассуждениями об идеологических поворотах Китая с 1990ых. Эта пожилая, сухонькая и миниатюрная китаянка с уже давно поседевшими волосами говорила о том, что в определенной степени окончание холодной войны и смерть СССР стало смертью истории, когда полновластным хозяином в мире стал капитализм. В Китае в 1969-76 годах идеология была все еще очень значима и контролировала ежедневную жизнь китайцев, а уже в 1978-79 годах идеологический сектор фактически становится упразднен. Она еще говорила о том, как было разрушено обучение крестьян и еще о чем-то нам очень близком.
Действительно интересным и положено заумным было выступление небезызвестного в искусствоведческих кругах Питера Осборна, который был приглашен, чтобы собственно поговорить о том, что же такое мы имеем в виду, когда используем на протяжении всей конференции понятие "модернизм". Настоящий профессионал, он знает свое дело и своим глухим и словно простывшим голосом так все уместно разложил по полочкам, едва не создав иллюзию хоть какой-то понимаемости. Он говорил о таких противоположностях как умственный и ручной труд, рабочие и крестьяне, город и деревня. Китай у него выступает как лучший пример для переосмысления модернизма не только в контексте Китая, но и всей Европы. Он провел интересную историческую цепочку, что в 19 веке Европа видела свое будущее в Америке, в 1990 в Японии, а в 21 - в Китае. Но вот только уже не просто СВОЕ будущее и именно поэтому боится потенциально способного превзойти себя. Петер, как и многие другие, главным изменением последнего века считает переосмысление пространства.
А на прощанье Zhang Xudong рассказал такой китайский анекдот, что, мол, все что они не берут за модель (Югославия, потом Советский союз, потом Индонезия) - разваливается. Уже просто не осталось моделей, которым бы можно было подражать! Сейчас Китай вроде бы взял своей моделью Соединенные Штаты, так что можно ожидать со дня на день, что развалятся и они. Рассказывал он очень смешно, но этот кризис путей и идеалов - штука совсем не смешная.
От конференции осталось прекрасное ощущение, что затронуто было многое, что требовало быть затронутым. Что люди поделились своим мнением, что это что-то поменяло и что-то обогатило. Удивительно, но не покидало ощущение, что набор проблем, исторического развития и настроений чем-то очень схож с нашим, российским (пост-советскость, остатки идеологии, отношение к своему прошлому, включение в модернизацию и дикую капитализацию). Но на лицо и большое отличие в подходе: китайцы производят благоприятное впечатление умных, думающих, интеллигентных и ищущих, готовых учиться и беспретенциозных, желающих, чтобы было хорошо. Нет нашего снобизма и претензии на какую-то исключительность и уникальность. Может быть, виной моя впечатлительность, но уходила я совершенно влюбленная в китайцев и верящая, что они, молодые и умные, может быть, что-нибудь и придумают!
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий