... а точнее, все-таки восемнадцать...
Когда я говорила о том, как хорошо, что Шкловский не попался в мои загребущие лапы в этом возрасте, это был бы плен, остановка, импринтинг - мне захотелось вспомнить, а как именно и о чем я думала в восемнадцать лет...
Хулиганская теория несуществования меня - это раньше, в пятнадцать. Я была объективным идеалистом, наверное... или как там это можно назвать? Субъективные идеалисты сомневаются в существовании мира - а я ни капельки не сомневалась, а была весело и нахально уверена в несуществовании, причем не мира, а меня. Или это не идеализм, а что-то еще более забавное?
Первое понятие о дискретности - это раньше, намного раньше. Это мне еще лет семь или восемь - не то 1968, не то 1969 год, самая теплая осень столетия. Листья желтые, но тепло почти как летом, я иду в школу через парк, вижу эти желтые листья и думаю о том, что в школьном жакете жарковато все-таки - и сразу же о том, что мир, возможно, существует прерывисто, не подряд, он создается, потом не существует долго, потом опять на миг создается и так далее - но когда мира нет, никого нет и некому заметить, что его нет, и нам кажется, что он есть всегда. Вообще куча размышлений о природе времени, о "всегда" и разрывности, размышлений ощущаемых и размышлений об ощущениях... там было много веселого, думать об этом было интересно.
Это все было раньше. Все эти дискретности, позже - мир как паттерн, где-то лет в двенадцать, я тогда такого слова и не знала, а теперь не помню, каким словом обозначала для себя это понятие. Но именно его я так весело исключила в той самой теории несуществования меня и моего "я" как самости.
Все было разрывно-сплошным, дискретно-слиянным, с самого начала.
Очень трудно при этом отделить мысль от ощущения, и не уверена, что нужно. Потому что я не только так мыслила тогда, я так ощущала, а это уже сильнее.
Будем считать, что это медитация такая... забавная.
Все эти вышеупомянутые хулиганства и ощущения и привели меня годам к восемнадцати к очень странному, наверное, слиянно-дикретному восприятию себя и мира.
Вот я в иду выпить кофе в кафеюшник, каблуки звенят по мостовой, я тогда носила "шпильки", подкованные, и звучала вовсю, как целый кавалерийский полк - вот я вхожу в кафе, беру свой черный кофе... но в этот самый момент и в этом кафе и во многих других на разных концах земли бесчисленные люди тоже берут свою чашку кофе и подносят к губам, и вот это действие сопрягает меня сейчас с ними. Мгновением позже кто-то из них допил свой кофе, они уходят - и выходят из соприкосновения с теми, кто еще пьет кофе, а значит, и со мной - зато в это сопряжение входят другие люди. А потом я допиваю свой кофе и выхожу из этого сопряжения, и иду по мостовой, и вхожу в касание-сопряжение с теми, кто идет сейчас куда-то... и это ощущение любого восприятия и действия. Я - как и любой человек - единична, но не единственна. Уникальна - но не отъединена. Постоянное сопряжение-разъединение-соприкосновение. Переменное, беглое. Я случайна и закономерна. Сопряжение меняется все время, касания чередуются. Как прикосновения к клавишам или струнам. Музыка. Я живу в музыке. Мы живем в музыке. Это постоянное ощущение.
И я вам нарочно не скажу, что мне дала эта медитация. Потому что вам - если вы захотите попробовать так ощутить и омыслить этот мир и себя - она может дать совсем другое. Или не дать ничего. Но мне она дала многое...
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий